Читать «Одалиска» онлайн - страница 34

— Я оговорился.

— В какой раз?

— Произнося слово «изгнание», я выражался фигурально.

— Вы безобразно лжёте, Даниель!

— Что?!

— Произнося слово «лжёте», я выражался фигурально.

— Поймите, Роджер, обстоятельства моего разрыва с Исааком были… э-э… сложными. Питаясь определить их одним существительным, как то: «отъезд», «изгнание», — я поневоле лгу и в таковом качестве безобразен.

— Так назовите другие существительные! — Роджер встретился глазами со служанкой, словно говоря ей: «Я его подцепил, не забывай подливать и следи, чтобы нам не докучали». Потом подался вперёд в клубах табачного дыма. Свеча озаряла снизу его лицо, придавая чертам пугающую гротескность.

— Тысяча шестьсот семьдесят шестой год! — загремел он. — Лейбниц второй раз приезжает в Лондон! Ольденбург зол, потому что он не привёз обещанную вычислительную машину! Вместо этого Лейбниц последние четыре года хороводился с парижскими математиками! Теперь он задаёт крайне неудобные вопросы про какие-то математические изыскания, выполненные Ньютоном годы назад. Происходит нечто загадочное. Ньютон поручает вам, доктор Уотерхауз, переписывать какие-то бумаги и шифровать формулы… Ольденбург вне себя… Енох Роот как-то в этом замешан… ходят слухи о переписке и даже беседе между Ньютоном и Лейбницем. Потом Ольденбург умирает. Вскоре у вас в комнатах происходит пожар, и многие алхимические записи Ньютона гибнут в многоцветном пламени. Так какое существительное правильное: «отъезд» или «изгнание»?

— Мне там просто не оставалось места. Моя кровать занимала пространство, на котором мог бы разместиться ещё один алхимический горн.

— Интриги? Козни?

— Пары ртути подрывали моё здоровье.

— Поджог? Вредительство?

Даниель взялся за подлокотники с таким видом, будто сейчас встанет и уйдёт. Роджер поднял руку.

— Я председатель Общества, и мой долг — проявлять любознательность.

— Я секретарь, и мой долг — призвать к порядку, когда председатель делает из себя позорище.

— Лучше позорище в Лондоне, чем пожарище в Кембридже. Вы должны простить мне мою настойчивость.

— Раз вы теперь строите из себя католика, то за дешёвым отпущением грехов обращайтесь к своим французским попам, не ко мне.

— Такого рода праведное негодование ассоциируется у меня с честным человеком, который втайне совершил нечто очень дурное. Не утверждаю, что у вас есть тёмные тайны, — однако ваше поведение заставляет так думать.

— Вы просто добиваетесь, чтобы мне захотелось вас убить, Роджер, или у этого разговора есть и ещё цель?

— Я всего лишь пытаюсь выяснить, чем занят Ньютон.

— Тогда к чему расспросы о семьдесят седьмом?

Роджер пожал плечами.

— Вы отказываетесь говорить о настоящем, вот я и решил попытать счастья в прошлом.

— Откуда такой внезапный интерес к Исааку?

— Из-за «De Motu Corporum in Gyrum». Галлей говорит, это ошеломляет.

— Не сомневаюсь.

— Он говорит, это лишь набросок огромного труда, который сейчас целиком поглотил энергию Исаака.

— Рад, что Галлей получил объяснение для орбиты своей кометы, и ещё больше — что он взял на себя попечение об Исааке. Чего им от меня хотите?