Читать «Еще не вечер» онлайн - страница 53

Толик насчет работы ничего не понял, а есть никогда не отказывался. Водители уже поставили на траве столик и встретили Толика как старого знакомого. Вскоре, уплетая ужасно вкусные бутерброды, он взахлеб рассказывал о городе, курортниках, гостинице, родителях и своем интересном житье-бытье. Шофер Степаныч кивал и подбадривал, мазал на хлеб икру. Он служил в ведомстве, где вопросы задавать умеют, поэтому Толик, не подозревая, что с ним «работают», рассказывал красочно, вставая, изображая смешных курортников и то, как он мажет их обожженные тела мацони.

– Ты здорово рассказываешь, – смеялся Степаныч, – наверное, и в школе тебя любят и с интересом слушают?

Толик хотел согласиться, но задумался, и после паузы сказал:

– Нет, в школе я помалкиваю. Это моя работа, мне платят, а люди не любят трепачей. Я сказал, второй передал, четвертый повторил, дойдет до гостей – меня звать перестанут.

Степаныч взглянул внимательно, налил ему сухого белого вина:

– За знакомство, Толик.

– Не употребляем, – по-взрослому ответил Толик, чем и решил свою дальнейшую судьбу.

Работал Толик в «заповеднике» много лет, такое повидал, что даже дома никогда ничего не рассказывал. Служба была непостоянная, то сутки в неделю, то неделя в месяц. Никакого соглашения, деньги в конверте, солидные.

Чаще других в «заповедник» приезжал тот старик, седой, с золотыми зубами. Иногда с семьей, чаще с приятелями. Собирались компании и без него – случалось, холостые, иногда с девочками. Толик быстро научился отличать жен от девочек, последние пили и шумели, первые приказывали и упрекали, да и возраст и внешность у них были совершенно различные.

Годам к семнадцати Толик научился различать и положение мужчин, составил для себя своеобразную табель о рангах. Хозяева и гости. Кто из хозяев важнее, отличить просто: один говорит, другой слушает, один перебивает, другой при этом замолкает. Да и за стол садятся не враз. Кто-то уже расположился, а кто-то оглядывается, выжидает. Очень Толик любил за всем этим наблюдать, особенное удовольствие он получал, когда ритуал по чьей-либо вине нарушался, возникали пауза и замешательство.

Гости вели себя совсем иначе. Приехав, пытались свою машину загнать в укромное место. Старые и не очень, толстые и худые, они все, без исключения, обладали одинаковыми походками и голосами. Приближались к особняку, шаркая, непрестанно кивая, хотя у них еще никто ничего не спрашивал, говорили тихо, пришептывая.

Толик, в белом джинсовом костюме, пробковом шлеме английского колонизатора (подарок золотозубого хозяина), с коричневым непроницаемым лицом (взгляд чуть выше головы пришельца), встречал вежливым поклоном, молча, зная, что такая манера хозяину нравится.

С годами к Толику настолько привыкли, что на него не обращали никакого внимания, вели деловые разговоры, кого-то снимали, кого-то назначали. Иногда, убирая посуду, Толик видел пухлые конверты, о содержимом которых догадывался. Подарки привозили в багажниках и контейнерах, ящиках, банках, коробках, свертках. Командовал разгрузкой и погрузкой Степаныч, к Толику он благоволил, называл крестником, однако держал в строгости.