Читать «Маска Лафатера» онлайн - страница 2

Вот так и оказался я в Цюрихе четыре недели спустя. В багаже — «Избранные произведения Лафатера» в четырех томах, приобретенные мною в букинистическом магазине — дешевое издание швейцарского издательства «Цвингли», а также папка, хоть и пустая, зато зеленая. А зеленый — это цвет надежды!

К тому моменту я уже успел навести некоторые справки относительно моего героя.

* * *

Лафатер, Иоганн Каспар. Философ. Писатель. Родился в Цюрихе 15 ноября 1741 — скончался там же, 2 января 1801. Священнослужитель. Во времена «Бури и натиска» водил близкую дружбу с Гердером и Гёте. Состоял в переписке с Гаманом, к которому Л. испытывал духовную близость.

Основной труд Лафатера, «Физиогномические фрагменты для поощрения человековедения и человеколюбия» (издание в четырех томах, 1775–1778 гг., с иллюстрациями, переизданное в 1969 году), в котором также активно принимал участие Гёте, послужил мощным толчком, вызвавшим в обществе чрезвычайный интерес к данному предмету. Немалое влияние на концепцию Лафатера о сущности души человека, отражающейся на его внешности, чертах лица и форме черепа, оказал женевский натуралист и апологет этой доктрины Шарль Боннэ, автор «Contemplation de la nature», 1764 г.; «Palingenesie», 1769 г. Также Лафатер интересовался теорией австрийского врача Месмера о «животном магнетизме». Навеянные И. В.Л. Глеймом и Фр. Г. Клопштоком стихи Лафатера в основном затрагивают вопросы религии, а патриотические «Песни швейцарцев» стали почти народными.

Другие произведения: «Трактат о вечности», в 4-х томах (1768–1778 гг.); «Пятьдесят христианских песнопений» (1771 г.); «Тайный дневник наблюдений за самим собой», в 2-х томах (1771–1773 гг.); «Авраам и Исаак» (1776 г. — библейская драма); собрание сочинений в 6-ти томах (1834–1838 гг.); «Переписка между Гаманом и Лафатером», восстановленная X. Функом, 1894 г.

Все это я выписал из справочника. Маловато, разумеется, но для начала недурно. Жизнь полна совпадений, и мне уже случалось сталкиваться с этой темой.

Я вспомнил, как однажды, давным-давно, собирая материалы для очерка о Гёте, подошел к Лафатеру совсем близко, почти коснувшись его, однако проскочил мимо, не присмотрелся повнимательнее.

Думаю, здесь таится единственное логическое объяснение того факта, что в разговоре с Массольтом из глубины моего сознания так спонтанно — и совершенно неожиданно! — всплыло имя Лафатера: должно быть, все это время он, притаившись, сидел где-то в моей подкорке, ожидая своего часа, наступавшего лишь теперь.

Итак, он настал! Дальнейшие разъяснения по поводу того, как именно это произошло, думаю, бессмысленны: Хафкемайер уже перевел на мое имя задаток.

Вначале, по словам Массольта, Хафкемайер слегка удивился. Мягко говоря. Тема Лафатера была ему абсолютно чужда и, по собственному его признанию, казалась «пустопорожним занудством».

Вот тут-то Массольту и пришлось сполна проявить свои уникальные способности. И стоило ему это сделать, как из потемок восемнадцатого столетия явился светлый, сияющий образ Лафатера! Образ исследователя границ реальности и суеверия, чьи навязчивые идеи о человеческих лицах вполне отвечали требованиям современного кинематографа. И чем дольше Массольт убеждал Хафкемайера, тем в больший восторг приходил последний. Беседа разгоралась все ярче! Оба голоса звучали все громче! Все горячее обсуждались возможные сцены и ситуации грядущего фильма! Под конец уже создалось впечатление, будто сам Хафкемайер всю свою жизнь ни о чем другом и не мечтал, кроме как снять фильм о Лафатере!