Читать «Лагерный флаг приспущен» онлайн - страница 17

— Вот бы узнать! Да как дать ему. Чтоб сто лет помнил.

— Ага! Дадут тебе бить! Выгнать к черту из лагеря!..

— Подумаешь: выгнать! Да за такое дело в тюрьму надо! В колонию…

— Ну и лез бы к Фаносопуле… А то, гляди ты, собака…

— А к Фаносопуле можно? Да? Все равно — украл.

— Если б было все равно — все бы лазили в окно! Скажет тоже! Он же кулак! Сам у всех ворует…

— Это ты брось! Красть нигде нельзя.

— Вот научил! А скажи: лучше б у кого? У Фаносопулы или у Ануш?

— Тю! Совсем дурной. Кого сравнил!

На секунду голоса стихают. И снова спор поворачивается к главному: придет или не придет виновник к начальнику лагеря. Слышны два звонких голоса:

— А ты бы сознался?

— А чего сознаваться? Я же не украл…

— А если б украл? Ну если б получилось так случайно?.. Вот хочется — хоть умирай, а денег нету?

— Я бы… я бы попросил. Она же сама угощает, когда мимо идешь.

— Ля! Ясное дело!.. А ты бы у Фаносопулы попросил?

— Нашел дурака. Он тебе угостит! Век помнить будешь…

В спор вплетается чей-то сипловатый голос:

— Эх, только б дознаться. Пока бы к начальству привел, я бы ему такую бубну выбил.

— Выбил. А если он сам тебе голову свернет?!

— Не свернет… Мы с Женькой сами любому свернем. Правда, Женька?

— Ага, — раздается басовитый голос Женьки. — Пусть попробует!

Бурное совещание вожатых по поводу ЧП подходило к концу. Андрей Андреевич встал из-за стола:

— Будем заканчивать, товарищи. Слышите, как шумят в корпусах? Повторяю: риск в этом, конечно, есть. Но идти на него надо. Если у нас настоящий коллектив — флаг скоро взовьется на вершину мачты. А если нет… Значит, у нас не коллектив, а просто сборище детей от девяти до пятнадцати лет. Где каждый за себя. И пусть… флаг не будет на вершине. Мы не доросли до чести…

— Позор! Этого не должно быть! — закричали вожатые.

— И я уверен — не может быть! Но не попытаться спасти человека — подлость. Равнодушие к судьбе человека — это самое худшее, что придумал и породил капитализм. И вы, комсомольцы, помните, что нет хуже отравы, чем ненавистная нам, коммунистам, проповедь обывателя: «Моя хата с краю…» Наша задача в том, чтобы в лагере не было равнодушных. Чтобы не позволить совесть пионерскую заглушить угрозами. Твердый распорядок дня! Малейшее нарушение здорового ритма должно привлечь ваше внимание… О том, что и как делать, мы уже договорились. Вопросов нет?.. Тогда пошли в отряды. И чтоб никакой паники…

У невысокого каменного забора, окружающего церковный двор, на траве сидят трое: Арка, Боб и Сергей.

— Не знаю, ребята, — приглушенно говорит Сережка, — подумать надо. Чтоб не напортить…

— Как же это, Серега? — гудит удивленный Боб. — Почему ты не знаешь?.. Всегда знал, а сейчас…

— А что тебе знать? Ты не знаешь? Я знаю! Нужно найти и ноги повыдергивать! — яростно шипит Арка.

Сергею кажется, что он видит в темноте горящие гневом глаза Арки. И он на миг позавидовал товарищу. Арка уверен. Ему все ясно. Эх, если бы Сергей был уверен! Знал, что делать. Как надо делать. Нарочито резко, чтобы охладить Арку, он говорит:

— Ты знаешь?! Ничего ты не знаешь!.. Ну мы будем искать. Перевернем весь лагерь. Да? Взбудоражим. Другие тоже начнут искать, подозревать друг друга… Андрей Андреевич запретил это. Понимашь? За-пре-тил!