Читать «Череп грифона» онлайн - страница 262

— Нет, мой повелитель, ничего подобного. — Химилкон снова потряс головой. — Поверишь ли, но их бог вообще ни на что не похож. Он просто существует… Полагаю, иудеи подразумевают, что он существует повсюду одновременно. — Финикиец рассмеялся над нелепостью такой идеи.

Рассмеялся и Менедем, чьи представления о религии всегда были консервативны. Но Соклей задумчиво поджал губы. Со времен Сократа философам не нравились боги, описанные в «Илиаде»: похотливые, вздорные, часто глупые или трусливые — предводители шайки разбойников и даже хуже. Осторожно, шаг за шагом, мыслящие люди нащупывали путь к чему-то, что очень походило на бога, который уже имелся у иудеев. Может, в конце концов, иудеи были не так уж глупы.

«Как бы мне это выяснить?» — подумал Соклей и спросил Химилкона:

— Кто-нибудь из них говорит по-эллински?

— Некоторые, может, и говорят. — Но, судя по выражению лица Химилкона, он в этом сомневался. — Только лучше бы тебе подучить арамейский. Я мог бы сам тебя учить, если хочешь. И не взял бы за это много.

Теперь Соклей явно засомневался. Его любознательность никогда не простиралась так далеко, чтобы ему хотелось учить иностранные языки.

— Не знаю… посмотрим, — ответил он.

— Да, с вами, с эллинами, всегда так, — заметил Химилкон. — Вы хотите, чтобы остальные говорили на вашем языке, но сами не любите учить чужие. Это все прекрасно в Элладе, мой друг, но помимо Эллады существуют и другие страны. Конечно, есть и еще вариант: вы можете нанять в одном из финикийских городов говорящего по-эллински переводчика, но это обойдется куда дороже, чем научиться самому.

Финикиец привел неплохой аргумент: это заставит Соклея задуматься о том, чтобы самому овладеть арамейским. Посмотрим, — повторил он уже другим тоном. Химилкон снова поклонился. — Знай, что я к твоим услугам, мой повелитель.

* * *

Когда они вышли из дома финикийца, Менедем спросил:

— Ты и вправду хочешь научиться этому «вар-вар-варвар»?

Соклей покачал головой.

— Не имею ни малейшего желания. Но не хочу и полагаться на переводчика. — Он вздохнул. — Там видно будет.

* * *

Менедем чувствовал себя в андроне как в ловушке. В кои-то веки это не было связано с Бавкидой: она оставалась наверху, в женских комнатах. Но друг Филодема Ксанф был до того скучен, что, подобно горгоне Медузе, умел доводить людей до полного окаменения.

— Мой внук начинает учить алфавит, — рассказывал он сегодня. — Смышленый малыш — похож на мать моей жены. Мой тесть любит бобы больше всех прочих известных мне людей, кроме, может быть, моего двоюродного прадедушки. «Дай мне бобовую похлебку — и я буду счастлив», — бывало, говаривал мой двоюродный прадедушка. Он дожил почти до восьмидесяти, хотя под конец совсем согнулся и ослеп.

— Ну разве это не интересно? — с фальшивым энтузиазмом спросил Менедем.

Он посмотрел на отца, надеясь, что тот вытащит их обоих из затруднительного положения. В конце концов, Ксанф был его другом. Но Филодем просто указал на кратер с разбавленным вином и спросил:

— Не хотел бы ты выпить еще, почтеннейший?