Читать «Истинная жизнь Севастьяна Найта» онлайн - страница 124

Однако эта догадка с неизбежностью приводит к другой, антиномической возможности понимания повествовательного субъекта книги. Перевернем подзорную трубу другим концом, и вся книга окажется сложносочиненным произведением писателя Севастьяна Найта. Такой взгляд на книгу разрешает множество внутренних противоречий и несуразиц, в их числе и поставленные выше, в первом приближении, вопросы о труднообъяснимой чрезмерной осведомленности В. и о его мастерстве изложения (к тому же по-английски). Кроме того, этот взгляд удовлетворительно объяснил бы, каким образом В. во второй половине книги опытным путем проходит положения, которые сочинены «покойным Найтом» в своих романах, положения, самим же В. так подробно изложенные и, однако же, не замечаемые им, когда он сам в них попадает. Из множества примеров приведу один из самых очевидных.

В. описывает, якобы со слов мисс Пратт, как летом 1926 года Клэр Бишоп приехала к Севастьяну на немецкое взморье, где он отдыхал, но не застала его: у него был сердечный приступ, и он срочно уехал в Берлин к врачу, не известив ее. Бездельно гуляя по морскому берегу, она забрела в рощу позади пляжа, где вдруг ей показалось, «будто какой-то немецкий гном <…> глядел на нее из-под повилики своими блестящими карими глазками». Севастьян возвращается, они вместе идут в ту же прибрежную рощицу, и, ничего не зная о странном ощущении, охватившем здесь Клэр за день перед тем, он испытывает на том же месте совершенно то же жутковатое чувство, с теми же точно ассоциациями, что и у нее. С этого времени в их отношениях появляется трещина и его сердечное состояние ухудшается в обоих смыслах слова. Спустя два года наступает кризис. Во время одной из частых теперь вспышек неуправляемого гнева Севастьян лютеровым жестом швыряет об стену самопишущее перо, отказываясь принять «кроткого человечка» (как его называет в этом месте В.), которому сам накануне назначил прийти. Человечек этот вскоре появляется в повести Севастьяна «Оборотная сторона Луны» под именем г. Силлера: «Вы помните этого кроткого человечка, — пишет теперь В., — самого живого из его персонажей… услужливого… с карими глазами… он ждет прихода поезда…» И когда позже по ходу действия в купэ В. появляется г. Зильберман и предлагает свои услуги, глядя на него «своими яркими карими глазами», а потом умоляет его не идти по следу «этой женщины», потому что это «опасно и безполезно», то бодрствующий читатель не может не заметить прямой, почти дословной связи этих эпизодов и не призадуматься о ее значении. Однако В., снабдивший читателя всеми этими сведениями, как будто не видит этой связи вовсе. Кстати сказать, «Силлер» на шотландском наречии значит «серебро», т. е. то же, что немецкое silber в фамильи благодетеля В-а. «Слишком много предупреждений, — говорит Herr Silbermann со вздохом, когда узнает от В. о смерти Севастьяна от сердечной болезни, — слишком много…» — он подыскивает нужное выражение, и В. подсказывает его: «…генеральных репетиций смерти». Итак, сначала мы видим, как до странного необычный образ немецкого тролля проникает в воображение Севастьяна в важную для него минуту; как затем он воплощается в человечка, сидящего у него в передней во время припадка гнева (Клэр прервала его сочинение напоминанием о назначенном визите); как потом он делается персонажем в вымысле Найта, где ему отведена роль помощника путешествующих; и наконец, как он заново воплощается уже после смерти Севастьяна и появляется в купэ В., готовый безкорыстно услужить, предупредить, предохранить. Этот процесс поочередной неоднократной материализации и дематериализации действующего лица не имеет примера в литературе и ставит вопрос о повествователе как бы на подвижную винтовую лестницу.