Читать «Сага воды и огня» онлайн - страница 4

4

Веселым людям жить легко, а смешным трудно. Как жить? – каждый выбирает сам. Юрген Бухенвальд сделал свой выбор в тот день, когда, закончив вчерне расчеты, понял, что он – гений. С тех пор над ним смеялись все и всегда. Кроме Марты, разумеется. Но Марта умница, золотая душа, именно поэтому Юрген посмел сделать ей предложение и никогда не имел повода пожалеть о своем решении.

Коллеги на кафедре едва не заболели от смеха, когда Юрген рискнул предложить их вниманию свои наметки. Они даже не пытались спорить, они хохотали, утирая глаза платочками. Отсмеявшись, профессор Гейнике сообщил ассистенту Бухенвальду, что университет дорожит своей репутацией и он, заведующий кафедрой, не считает себя вправе пользоваться услугами прожектера и («уж простите старика за прямоту, герр Бухенвальд…») потенциального шарлатана. На бирже труда тоже изрядно веселились, когда в дверях возникала нескладная фигура, уныло выклянчивающая любую работу. Непризнанные гении, как правило, не умеют работать руками, а времена была нелегкие. Кризис. Без работы маялись тысячи специалистов, и на фоне их, бойко потрясающих перед агентом блестящими рекомендациями, Юрген Бухенвальд был смешон вдвойне. Боже, Боже! Марта вытянула его из петли; она разрывалась между орущим Калле и случайными клиентками с их дурацкими выкройками. Милая Марта, счастливый билет! Только она верила в Юргена и в наступление лучших времен.

Потом работа отыскалась. С казенной квартиркой, с жалованьем – небольшим, нестабильным. Листки с формулами прочно осели в столе; Марта не позволяла их выбросить, но Юрген знал, что все это уже в прошлом. Бывают ли гениями преподаватели гимназии? Преподавал же он добросовестно, но уныло, отчего и стал посмешищем для учеников. Правда, дети смеялись беззлобно. Что делать, если учитель и впрямь похож на циркуль? А так, что ж? Все наладилось. Калле подрастал. Ах, сын… В кого только пошел? Ни в мать, ни в отца – это уж точно. Ладный, смелый, не давал себя в обиду; в доме вечно шум, друзья, девушки. Никто не смеялся над Калле и отец подумывал уже показать ему пожелтевшие тетрадки. Да, это была неплохая жизнь, но Калле призвали, а вскоре Марта вынула из почтового ящика коричневый конверт с рейхсадлером вместо марки.

С того дня причуды Циркуля усилились: физик мог подолгу искать неснятые очки, иногда застывал, глядя в одну точку, среди урока. Отдадим должное: сотрудники с пониманием отнеслись к горю семьи Бухенвальд в постарались окружить герра Юргена вниманием и заботой. Чуткости в рейхе пока хватало, ведь похоронки были еще редкими птичками. Но знать, что Калле больше нет, было невыносимо. Юргена спасли формулы; они возникали перед глазами везде: на улице, в гимназии, дома. А дом и держался-то на хозяине. Марта с сентября тридцать девятого лежала пластом и молилась, прося Господа покарать поляков и, если можно, вернуть сына.