Читать «Летит, летит ракета...» онлайн - страница 82

Назвался груздем — полезай в кузов. У профессоров, знаете ли, жизнь особая: симпозиумы всякие, семинары, академическая полемика на ученые темы. Долго ли, коротко, получил Александр Владимирович персональное приглашение в германский город Мюнхен на некую международную конференцию.

Раньше о такой поездке и думать не приходилось, но тогда времена уже стояли смутные, растерянные какие-то времена, конец восьмидесятых. Все вдруг резко почувствовали себя компетентными, а соответствующие органы, утратив свою монополию, пребывали в раздумье: то ли ловить несметно расплодившихся воров, то ли начать воровать самим. Вопрос непростой, экзистенциальный. Голова кругом идет, а тут еще профессор со своей просьбой… Махнули рукой: нехай едет, хрен с ним.

Заслужил человек.

В Мюнхене Серебрякова приняли не просто торжественно, а с помпой: встречали у трапа, возили к бургомистру, аплодировали стоя, а местное телевидение даже назвало его Александром Четвертым Освободителем, приписав ему лично честь избавления Европы от советской ядерной угрозы. На пресс-конференции профессор привычно примирился со своим новым почетным статусом. В общем согласившись со своим решающим вкладом, он призвал почтить вставанием память других, зачастую неизвестных героев.

Речь Александра Владимировича на конгрессе была преисполнена сдержанного достоинства и здорового прагматизма. Нечего и говорить, что организаторы пришли в полный восторг: уж больно благоприятно выделялся профессор на фоне других, непрофессиональных диссидентов — высоколобых и высокомерных пророков с невежливыми повадками и экстремистскими высказываниями. Вечером накануне отъезда его повезли разлекаться. В компании выделялась яркая красавица-блондинка по имени Леночка, которая, судя по всему, тоже положила глаз на героя Александра, царя-освободителя.

На ужине их посадили рядом. Леночка вовсю кокетничала, невзначай трогала пальчиками за локоть, смеялась, блестя безупречными зубами:

— Если вы царь, то, наверное, любите балерин? Я, кстати, прекрасно танцую…

После ужина спустились в казино. Председатель конгресса сыграл разок в рулетку, посмотрел на часы и откланялся, на прощанье сунув в карман Александру Владимировичу немалую пригоршню жетонов. Понемногу растаяли и остальные; профессор остался с Леночкой, которая вызвалась и дальше быть его добрым гением и богиней удачи. С ней было невыразимо приятно проигрывать.

Когда жетоны закончились, Леночка сказала, что наверху, в ее номере завалялось еще несколько, и она их немедленно принесет, ибо чувствует себя обязанной хоть как-то возместить профессорский проигрыш.

— Что вы, Леночка?! — возмутился Серебряков. — В конце концов, это даже не мои деньги…

— Нет, нет, не спорьте, — решительно отвечала она. — Я принесу. Составите мне компанию?

В лифте Леночка тесно прижалась грудью к его плечу, и профессор наконец осознал, что поднимаются они отнюдь не за фишками. Под утро, уже уходя, он пробормотал ей на ухо, что, кажется, тоже влюбился. Тоже — потому, что в короткие перерывы между ласками Леночка неустанно шептала ему о своей внезапной любви. Во время ласк она об этом кричала. О себе Леночка говорила неохотно. Александр Владимирович успел выяснить, что работает она переводчицей в крупном международном издательстве и, судя по роскоши номера, зарабатывает весьма неплохо.