Читать «Наследие Михаила Булгакова в современных толкованиях» онлайн - страница 58

Во франкфуртском журнале «Грани» в статье московского литературоведа Рашита Янгирова идет речь об оценке творчества М.А. Булгакова «глазами первой русской эмиграции» (17). Последующие волны эмиграции дали немало глубоких исследований творчества писателя, но тема судьбы прижизненных зарубежных публикаций произведений Булгакова изучена недостаточно. Р. Янгиров восполняет этот пробел. Цензурный вакуум, с конца 20-х гг. «полностью накрывший литературную работу Булгакова в СССР и не пропускавший никаких откликов на нее извне, чрезвычайно тяготил его, заставлял искать выход в завесе заговора молчания» (17, с. 79–80). Об этом свидетельствуют письма М.А. Булгакова к брату Николаю, жившему в Париже и ставшему добровольным литературным агентом старшего брата. Впрочем, материалы относительно того, признала ли Булгакова «своим» русская эмиграция, не столь очевидны и однозначны, как это может показаться на первый взгляд.

Как писал историк русской зарубежной литературы И. Тхоржевский, «образовалась своя партийная белая библиотека — у эмигрантов; и такая же, красная, библиотека — в Советской России» (цит. по: 17, с. 82). Позиция Булгакова-художника, сознательно вставшего «между двумя флагами», вызывала столкновение непримиримых позиций. «Определяющим для эмиграции было то обстоятельство, что писатель физически находился во враждебном лагере, а его стремление встать „поверх барьеров“ многим казалось совершенно неприемлемым» (17, с. 82).

И тем не менее, по итогам одного из опросов, проведенного в 1929 г. среди посетителей тургеневской библиотеки в Париже, М.А. Булгаков попал в число двадцати семи самых читаемых писателей вслед за Пушкиным, Толстым, Чеховым и Буниным (17, с. 83). Зарубежный русский читатель узнал и оценил Булгакова прежде всего как автора сатирической прозы. Еженедельники и газеты в Париже, Берлине и Риге печатали «Похождения Чичикова» (1922), «Роковые яйца», «Дьяволиаду» (1924) и пр.

Рижский критик Петр Пильский назвал повесть «Роковые яйца» превосходным сочинением. Его поддержал в парижской газете «Иллюстрированная Россия» Георгий Адамович. Столь же высоко была оценена зарубежными русскими изданиями и повесть «Дьяволиада». О травле и репрессиях против Булгакова эмиграция своевременно узнавала из газет.

Павел Милюков в своей академической работе по истории русской культуры оценил роман «Белая гвардия» как одно из вершинных достижений русской литературы 20-х гг. ХХ века. Когда публикация булгаковского романа на родине была прервана, «Белая гвардия» была напечатана в Риге и в Париже. Литературный обозреватель Лев Максим в газете «Сегодня» от 3 октября 1927 г., напоминает Р. Янгиров, безоговорочно зачислил булгаковский роман в ряд литературной классики, назвав Булгакова талантливым русским писателем (17, с. 89). В Париже тираж романа «Белая гвардия», выпущенного издательством «Конкорд», разошелся в считанные дни. Законодатели литературной моды русского зарубежья Г. Адамович и В.Ходасевич откликнулись на «Белую гвардию» весьма благожелательно. Единственным негативным отзывом на роман была статья Александра Яблоновского, который назвал Булгакова «человеком подсоветским, живущим в рабстве», и обвинил его в том, что писатель не заметил русскую элиту, бежавшую от большевиков, а приклеил на всех беглецов ярлык «сволочь» (цит. по: 17. с. 92–93).