Читать «Губернские очерки» онлайн - страница 335

Стр. 339. Немврод — библейский образ неутомимого и отважного преследователя «беззаконий» — «ловца перед господом».

Стр. 347. Знать, забило сердечко тревогу! — строка из стихотворения Некрасова «Тройка».

Стр. 365. Ману-текел-фарес (обычная транскрипция первого слова «мене») — предсказание, которое, согласно библейской легенде, Валтасар, царь Вавилонский, получил о разделе своего царства и собственной гибели. Таинственные слова эти, значение которых было разгадано пророком Даниилом, начертила на стене перед пирующим царем невидимая рука.

Стр. 367. Момо — слова.

В ОСТРОГЕ

В ведении Салтыкова, как управляющего вторым отделением Губернского правления в Вятке, находилась забота о хозяйственном обеспечении тюрем и этапов губернии. Сверх того он был производителем дел Комитета о рабочем и смирительном домах. Так назывались предусмотренные законом разные формы и места лишения свободы за уголовные преступления.

Непосредственное соприкосновение с «темным и безотрадным миром» арестантских камер и железных засовов, встречи и беседы с заключенными дали Салтыкову не только запас внешних впечатлений и сюжетных материалов для изображения тюрьмы и ее обитателей — едва ли не первого в русской литературе («Записки из Мертвого дома» Ф. М. Достоевского стали печататься с 1860 г.). Личное общение с «царством острожного горя» способствовало укреплению Салтыкова в том его взгляде, который он сформулировал в одной из своих записок в Вятке: «Борьбу надлежит вести не столько с преступлением и преступниками, сколько с обстоятельствами, их вызывающими». Мысль эта оказалась чрезвычайно плодотворной для него как для писателя. Примененная к широкой сфере общественных пороков самодержавно-крепостнического строя, она стала одной из основных идей «Губернских очерков». В непосредственном же изображении тюрьмы и ее обитателей эта мысль привела к резкому протесту против существовавших форм и методов уголовного наказания.

В «острожных рассказах» Салтыков продолжает свое «исследование» внутреннего мира простого русского человека. В образе людей из народа — и крестьянского парня, пережившего глубокую личную драму, и мужика-бедняка, пошедшего на преступление из-за ничтожной суммы, необходимой для оплаты подати, и многострадальной крепостной Аринушки — он показывает их прекрасные природные качества. В образах же арестантов из «чиновной породы», а также мещан и дворян представлены, напротив того, глубоко испорченные люди. Салтыков полностью лишает их своего авторского сочувствия.

Стр. 373–374. Часть текста со слов: «Нам слышатся тюрьмы голоса…» и кончая словами «и ее радости и наслаждения» не была допущена к печати в 1856–1857 гг. и появилась впервые в 3-м отдельном издании «Очерков» (1864). Затронутая здесь тема была развита Достоевским, писавшим в «Записках Мертвого дома» о его обитателях из народа: «Погибли могучие силы, погибли незаконно, безвозвратно. А кто виноват? То-то, кто виноват?»