Читать «Акушер-ха!» онлайн - страница 30

— Олег, отправляйся в ад! — сказала я и выдернула телефон из розетки. Едва прислонив голову к подушке, вдруг…

* * *

…очутилась в кафе на набережной Сены. За соседним столиком сидели Пабло и Сальвадор. И вдруг последний начинает реветь — как запойный. Наземь плюхнулся, орёт:

— Не могу больше! Ой, не могу, Паблуша! Чёта у меня там не того-ентаво…

— Чё ты не можешь-то? Галку окучить, что ли?! Говорю тебе, нельзя на русских бабах жениться!

— А это не я — она сама! — голосит Сальвадор.

— Ладно! Не голоси, пошли в мою мастерскую! У меня о прошлом годе такой же «абрикос» с Ольгой вышел. Да не ссы — там делов на пять сек шкуру оттянуть да оттяпать кусок! Пошли! Да абсенту прихвати — нож протереть!

Проснувшись в холодном поту, я весь день листала альбом Куинджи! Ну его, этих импрессионистов и прочих кубистов. Куда как лучше реализм. Радуга. Море. Крым. Ночь. Степь. Одно плохо — зря они в биографической части альбома фото Архипа Ивановича, играющего в шахматы с Менделеевым, вставили. Так и кажется, сейчас один другому заголосит: «Не могу больше! Ой, не могу, Дмитрий! Чёта у меня там не того-ентаво…»

P.S. А помощь Караима Антинохьевича мне действительно однажды очень пригодилась. Но та история совсем не походила на рождественскую сказку. Потому что было совсем не смешно и страшно.

Прикладная косметология

Если вы ещё помните, в те стародавние времена, когда газоны были зеленее, «мажорский» сахар ещё шумел камышом на острове Маврикий, а зубные щётки с моторчиком и чупа-чупсы ускоряли процесс ферментации лишь западной цивилизации, я работала акушером-гинекологом.

Но помимо этого я ещё и диссертацию писала. Вернее — диссертации. Докторскую, для начмеда, и себе — что останется. Да-да, друзья мои. Был в моей жизни этот постыдный эпизод. «Глубокоуважаемый председатель! Глубокоуважаемые члены специализированного ученого совета! Спасибо Иван Иванычу за пятнадцать вопросов. И маме с папой за мир во всём мире!» и т. д.

Поэтому расскажу-ка я лучше о плаценте.

Плацента — это такой, не побоюсь перевода с мёртвых языков, блин. И этот блин выполняет, блин, массу функций.

Тема же моей кандидатской начиналась так: «Клинико-морфологические аспекты…» А дальше длинно и оно вам не надо. Но как раз для изучения этих самых морфологических аспектов мне и нужны были плаценты. Причём от дам с определённой вирусной инфекцией. Родовспоможение этим самым дамам под радостные фанфары вручили мне ещё до планирования кандидатской. Я представляла собою редкий для современной науки случай, когда диссертация творится на собственноручно наработанном материале, а не чужой материал подгоняется под кафедральную тему. Я занималась почти всеми беременными, роженицами и родильницами с «чёрной меткой», не считая, конечно, случаев с отягощенным финансовым анамнезом — этими занималась лично начмед. Но документацию и в этих редких случаях вела я.

Меня вызывали в любое время дня и ночи, потому что, когда чупа-чупсы с моторчиком жили только в Штатах, у нас никто не горел желанием помогать этим женщинам. Короткая и простая аббревиатура — ВИЧ — тогда ещё казалась зловещей. Но девочка я была умная, поэтому, ещё листая учебник микробиологии с ятями и фетами, поняла, что бытовой сифилис придумали те глубокоуважаемые члены, которые посещали в свободное от академических изысканий время широкодоступные публичные дома.