Читать «Акушер-ха!» онлайн - страница 178

Мгновением после раздался страшный металлический скрежет, и мир разлетелся вдребезги.

Она умирала от холода и голода в каменной пещере, потому что Он не вернулся, а она не умела сохранять огонь и добывать себе пищу.

Она умирала от горя и отчаяния, потому что Он не вернулся из Крестового похода, а она не умела жить без него.

Она умирала от боли и страха, потому что Он ушёл, а она не умела жить без Него.

Она умирала на операционном столе, потому что Он боялся, что она умрёт, а она не умела жить без Его уверенности и смелости…

Она умирала тысячи тысяч раз, зная Его.

Она умерла, и маленькие смешные башмачки стали такими ненужными.

Она умерла в страшном металлическом скрежете жалости к кармическим несоответствиям, так и не узнав Его.

И мир разлетелся вдребезги… Ему незачем стало быть… И Его не было Вечность…

А через мгновение…

В начале сотворил Бог небо и землю.

Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною; и Дух Божий носился над водою.

И сказал Бог:

— Блин! Коза драная, какого ж ты так носишься?! Эй, девочка! С тобой всё в порядке?

«Господи, как же я устал сдыхать! — возопил Женькин внутренний голос. — Ты, как справедливо заметил этот поп в кепке и очках, коза драная, хотя бы не помнишь ничего. А я — твой вселенский код, многоголосье «я», твою мать! Именно я помню холод, голод, горе, отчаянье, боль и страх этих тысячей тысяч раз, и эти нелепые маленькие башмачки, и этот свежий, как бесконечная древность, страшный металлический скрежет, и ожоги от искр сварки, которой твоё мёртвое тело вырезали из этой жестянки! И Его, в очередной раз разнёсшего эту Карусель на куски, чтобы спасти своё Создание. Чтобы спасти Творение. Чтобы взять в свою руку ладошку любимого ребёнка, неотъемлемую частичку себя! Взять и опять отпустить!»

— Прекрати истерику! Я почему-то на сей раз всё отчетливо помню, — сказала Женька престарелому водиле, который вынырнул неожиданно из-за поворота прямо у неё перед носом. — Ты что, совсем ничего не видишь? Я на главной, идиот!

— Так я думал, успею, — развёл руками пожилой дядька. — А ты скорость прибавила, я чуть не обделался, а ты как затормозишь. Я подумать только успел: «Поделом мне». А тут такой грохот раздался. Как будто небоскрёб где-то рядом взорвали, а не две жестянки стукнулись. Я даже на секунду глаза закрыл со страху и как будто вырубился. Выскочил — и ничего. Тютелька в тютельку затормозила. Даже не «поцеловались». Не могу понять, что грохотало-то? А ты вроде как окаменела. Я и заорал с перепугу. Извини за «козу».

— Ладно, вали отсюда быстрее, дед. Мне тут выпить надо и беседу добеседовать. И в следующий раз аккуратнее. Не все «козы» и «тёлки» на крутых тачках вменяемые. И это… Свечку поставь. Хочешь в церкви, а хочешь — себе в задницу. Главное, когда зажигать будешь, повторяй: «Спасибо! Спасибо! Спасибо!»

«Чайник» не заставил повторять дважды и, усевшись в свои видавшие виды «Жигули», быстро унёсся в вечерние сумерки.

Женька срулила к обочине и, достав бутылку коньяка из сумки, произнесла: