Читать «Любовь к электричеству: Повесть о Леониде Красине» онлайн - страница 170

– Ну вот, а вы придаете таким пустякам чрезмерное значение, Мария Федоровна, – улыбнулся Красин. – Нет, неистребим в вас, сударыня, дух крамолы. Государь занимается фотографией, а вас несет в синема…

– Леонид Борисович, я агитирую вас совершенно серьезно. На первых порах нас берутся финансировать Лианозов и пароходчик Каменский. Шаляпин дал обещание сниматься. Если к нам присоединитесь вы, мы нанесем смертельный удар фирме «Ханжонков и Ко» с их развлекательными лентами…

– Ого, я вижу, планы у вас наполеоновские!

– Это дело интересное, Леонид Борисович, и полезное во всех отношениях. Понимаете? Во всех отношениях…

Господин-ухо, не в силах более бороться с внутренним зудом, вялыми ногами двигался к ним, как бы нехотя, как бы не по своей воле, как бы под действием магнитных сил.

Андреева отвела Красина в угол и тихо сказала:

– Какой вы бодрый, Леонид Борисович, и сильный, как всегда, но какая печаль в ваших глазах! Не сдавайтесь, Никитич, держитесь, все еще впереди…

– Коля, посмотри-ка, чем я разжился!

– Бог ты мой! Ломик! Откуда?

– Караульный передал, тот, лопоухий, Бухтин по фамилии. Ты спал, а я его вчера ночью агитировал.

– Что же теперь, Илюша? Что же с ломиком будем делать?

– Ночью доски поднимем и… под вагон… – Вагон этот, третий с конца вагон арестантского состава, так мотало во все стороны, так бросало, такой стоял грохот, что можно было не шептаться, а говорить в полный голос, все равно бы никто не услышал. Илья Лихарев и Николай Берг все-таки шептались, лежа рядом на вагонных нарах.

Немыслимый, казалось бы, случай свел их в камере пересыльного отделения Таганской тюрьмы месяц назад.

После ареста на лондонском вокзале Николай около года провел в английской тюрьме. От русского подданства он сразу отказался и заявил, что не знает ни одного русского слова, что он англичанин греческого происхождения Джозеф Лакинакис и что убил он «этого мерзкого турка» из ревности к прекрасной Эмилии Флауерберд, которая на прошлой неделе отбыла пароходом в Австралию.

Несмотря на все свое взбаламученное и близкое к обмороку состояние на вокзале, он услышал слова Илико и понял, что надо изображать сумасшедшего.

Откуда-то появился ловкий задиристый адвокат, который прозрачно намекал Бергу, что его прислали «комридс», товарищи. Под его руководством Берг через некоторое время отрекся от Альбиона и Эллады и избрал своей родиной Францию и частично Эльзас.

В конце концов он был признан невменяемым, переведен в психиатрическую больницу, откуда бежал.

Попался он спустя некоторое время при перевозке через границу нелегальщины, но, к счастью для него, жандармам и в голову не пришло предъявить ему ликвидацию провокатора в Лондоне, и он не попал под военно-полевой суд.

История ареста и заключения Ильи Лихарева была проще. После освобождения финскими властями Никитича Илья вернулся в Москву. Предстояла большая, тяжелая и довольно печальная работа по спасению и переводу в глубокое подполье легальных и полулегальных организаций партии, по сохранению людских резервов и оружия, по усилению конспирации. Провалы по-прежнему следовали один за другим, провокаторы, которых во время подъема революции было очень мало, теперь, казалось, плодились почкованием, и вот однажды на одном из совещаний с треском распахнулась дверь, и полтора десятка штыков повисли над головами подпольщиков.