Читать «Война и мир Ивана Грозного» онлайн - страница 199

Все эти «чудесности» легко отменяются простым рациональным доводом. Репрессии носили точечный характер и не затронули широких слоев новгородского обшества. Русская Вандея не состоялась.

Вообще, псевдорики с обезьянньей ловкостью увиливают от ответа на вопрос: почему, несмотря на «кровавую тиранию», приписываемую Ивану Грозному, против него никогда не восставали ни верхи (кроме крупных феодалов), ни низы русского общества. Хотя Московская Русь времен Ивана Грозного была страной с сотнями тысяч вооруженных людей, подготовленных для ведения боевых действий. Это и дети боярские, и дворяне, и служилые по прибору, и стрельцы с казаками, и посошные ратники. Все они обладали организованностью, органами самоуправления и огромным боевым опытом.

Этот вооруженный народ мог бы в любой момент смести 3–4 тысячи опричников, как крошки со стола. Русь ведь знала превеликое множество выступлений, направленных против верховной власти (достаточно вспомнить восстания Болотникова, Разина, Булавина, Пугачева, бунты периода Новгородской республики). Но за 37 лет царствования Ивана ничего такого не было.

Ключевский пытается понять то, что связывало верховную власть и народ: «высший интерес парил над обществом, над счетами и дрязгами враждовавших общественных сил, не позволяя им окончательного разрыва, заставляя их против воли действовать дружно. Этот высший интерес — оборона государства от внешних врагов. Московское государство зарождалось в XIV в. под гнетом внешнего ига, строилось и расширялось в XV и XVI вв. среди упорной борьбы за свое существование на западе, юге и юго-востоке. Эта внешняя борьба и сдерживала внутренние вражды. Внутренние, домашние соперники мирились в виду общих внешних врагов, политические и социальные несогласия умолкали при встрече с национальными и религиозными опасностями».

Нет никакого смысла отрицать, что Иван Грозный подвергал противников государства жестокой казни. Нами, сегодняшними россиянами, отвергающими смертную казнь даже для серийных убийц, это, конечно, не может принято на уровне эмоций и чувств. Чем и пользуются псевдорики, заполняющие страницы своих книг и реальными, и вымышленными описаниями Иоанных казней. А затем к ним присоединяются и профессиональные историки, чутко улавливающие куда дует ветер.

Однако, осмелюсь предположить, нам «промывают мозги», нам действуют на рефлексы, связывая эпоху Ивана Грозного с одними только ужасами. Скажем, английские историки вовсе не занимают сотни страниц описаниями казней, которым подверг семьдесят две тысячи своих подданых Генрих VIII. Страниц тут понадобилось бы раз в тридцать больше, чем у Карамзина. Английские историки, бывает, и пару строчек забывают потратить на все эти кошмары. (Что уж говорить о Голливуде, который лихо перелицовывает кровавую эпоху Генриха VIII в мелодраматическую «Одну из рода Болейн»).