Читать «Война и мир Ивана Грозного» онлайн - страница 198

Тем не менее, псевдорики судят и еще как судят.

Факты показывают, что заговорщики были связаны с врагами страны, которым намеревались отдать не только завованные ливонские териитории, но и коренные русские земли.

Обратим внимание на события, предшествовавшие появлению царя в Новгороде.

11 января 1569 г. литовцы под командованием гетмана Александра Полубенского захватили важнейший пункт русской обороны на Северо-Западе, в псковской земле — доселе неприступную Изборскую крепость. Согласно описанию Р. Скрынникова, изменники, среди которых были братья Сарыхозины и боярин Тимофей Тетерин, связанный с Курбским, ночью открыли врагам ворота крепости.

События 1569 г. весьма напоминали события 1240 г., когда, вслед за сдачей Изборска псковским боярином Твердилой, немцы оккупировали Псков и часть Северо-Западной Руси.

Согласно Переписной книге Посольского приказа 1626 г., в царском архиве хранился «извет про пскович, всяких чинов людей, что они ссылались с литовским королем Жигимонтом». Не правда ли, реальные события подтверждают «извет»?

В сочинениях грозноведов-опричноведов обычно дается рассказ о «новгородском погроме», базирующийся на соответствующих страницах Н. Карамзина. Из Карамзина следует, что опричники день за днем убивали людей в каких-то невообразимых количествах, а новгородцы стояли в очередь на убой, как стадо баранов.

Внося свою ноту, Р. Скрынников замечает: «Не следует думать, что превосходно вооруженное новгородское дворянство спокойно наблюдало за насилиями опричников»..

Действительно не следует. И если бы опричники действительно подвергали население Новгороду тотальному уничтожению, то новгородское дворянство смело бы их с лица земли. А не просто бы «проклинало мучителей», как предполагает вроде бы объективный Скрынников. Новгородская «кованная рать» насчитывала до двух-трех тысяч детей боярских и занимала важное место в московском войске. Однако мы не видим никаких признаков выступления дворянского ополчения против «царя-тирана».

И посошная рать, пешее и конное народное ополчение, набиралось, в основном, из новгородского простонародья, которое было привычно к ратному делу. Неужели бы оно спокойно наблюдало за истреблением горожан, а затем стало бы в очередь к палачам? Однако во время «новгородских казней» мы не видим никакого восстания народного ополчения на «царя-тирана».

Если бы в реальности шло это многонедельное страшное уничтожение населения, неужели бы новгородские люди, привыкшие за века к бесконечным войнам, столько раз проявлявшие отчаянную удаль, не попытались бы защитить свои семьи, не попробовали бы подороже продать свои жизни?

В высших новгородских слоях действительно находили опору и мятеж Андрея Старицкого 1537, и грабительская власть Шуйских в начале 1540-х. Можно вспомнить и 1444 год, когда новгородский совет господ собирался заключить договор с польско-литовским королем Казимиром, предусматривающий совместные военные действия против Москвы, и события 1471 г., когда новгородские бояре, ведомые Борецкими, брали от короля Казимира литовского князя в наместники и готовили переход новгородских земель под власть Литвы. Однако в 1471 новгородская рать, огромная по численности, собранная наспех из кого попало, вышла все-таки на бой против московских дворян, хотевших всего-лишь выдворить из города литовца. А в 1570 г. в Новгороде не было никакого сопротивления, не было и малейшой попытки вооруженного отпора при якобы совершавшейся резне. Чудеса? Такие «чудеса» вполне устраивают грозноведов-опричноведов, но никак не годятся для думающего человека.