Читать «Марк Шейдер» онлайн - страница 78

– Ну не знаю, – говорю я, – вряд ли Мать Тереза или еще кто-нибудь в том же духе могли сделать кого-то несчастными.

– Ты даже не представляешь себе, сколько людей страдали, страдают или будут страдать из-за того, что Мать Тереза просто жила на свете. Сколько других католических монахинь не смогли основать конгрегацию из-за того, что Ватикан уже признал один подобный орден, а делать это слишком часто значило бы ставить его авторитет под сомнение. Сколько больных и рахитичных девочек калькуттских трущоб умерли не сразу, а успев воспроизвести на свет трех, пятерых, а то и десятерых рахитичных выб*дков, умерших вслед за ними, потому что Мать Тереза не дала природе пресечь этот порочный круг сразу. Сколько добросердечных и честных людей, которые хотели просто счастливо жить, думая, что они хоть чем-то помогли другим, мучились на смертном одре угрызениями совести, которые они протащили через всю жизнь: «Если какая-то монахиня может посвятить себя жизни среди бедняков, то почему я не смог этого сделать?» В конце концов, в 79 году на Нобелевскую премию не без оснований претендовали еще девять человек и шесть организаций – и, что бы мы ни думали о зависти, она правит нашим миром в гораздо большей степени, чем добродетель. О-о-о, поверь мне, – говорит Шубин, – она сделала несчастными многих и многих людей. Твоя жизнь – это всегда чье-то горе. Вот в чем фокус. Как. Бы. Ты. Ни. Жил. Свою. Жизнь. Всегда. Найдется. Человек. Которого. Ты. Делаешь. Несчастным. Просто. Самим. Фактом. Своего. Существования.

– И что же делать? Я никого не хочу делать несчастным, на самом деле – и это точно – я никогда и никому в этом мире не хотел приносить никаких неприятностей.

Только сейчас начал это понимать – все, что я делал до этой зимы, было продиктовано единственной целью: никого не расстраивать. Я пошел в школу, чтобы не расстраивать родителей, учился не слишком плохо, чтобы не расстраивать учителей, и не слишком хорошо, чтобы не расстраивать одноклассников, затем пошел в армию, чтобы не расстраивать военкома, наконец, пошел работать на шахту, чтобы не расстраивать соседей, друзей, знакомых – весь свой мир. Если бы вокруг меня не было его – этого мира, в котором все, то есть абсолютно все, были шахтерами, – я бы, наверное, уехал в Днепропетровск и поступил в какой-нибудь университет. В Днепропетровске много университетов. Раньше они назывались институтами. Не потому, что они были хуже. А потому, что им просто никто не мог помешать.

И один из этих университетов, может быть даже горный, я бы закончил и наверняка стал бы инженером, или экономистом, или еще кем-нибудь. Но не шахтером. И все, все, кого я знаю, говорили бы, как они за меня рады, но на самом деле расстроились бы.

Именно поэтому я стал шахтером. Я никого и никогда не хотел делать несчастным, но сейчас Шубин словно открыл мне глаза на все то зло, что я совершил, стараясь делать добро. Если ты поможешь кошке, то навредишь мыши. А если спасешь мышь – кошка умрет с голода. Всегда будет тот, кому ты сделал зло своим добром.