Читать «Трибунал для Героев» онлайн - страница 27

Лазарева успели допросить всего один раз. Однако в те годы, как мы знаем, зафиксированные в протоколе показания, как правило, не совпадали с тем, что допрашиваемый говорил в действительности.

Не найдете вы в материалах дела и ответов на такой вопрос: почему директор завода М. Усачев с таким завидным упорством игнорировал все протесты и предупреждения, в том числе по линии НКВД, а С. Беляйкин преднамеренно не явился на аэродром 15 декабря?

Не будем забывать, что эти «отчаянно смелые» поступки Усачев и Беляйкин предприняли в 1938 году, в самый разгар массовых репрессий. А нагнетание нервозности и штурмовщины, царившей тогда на заводе, было делом рук сотрудников НКВД, активно работавших над искоренением вредительства. Потому-то нельзя сегодня исключить того, что действия погибших в лагерях Усачева и Беляйкина кем-то все же направлялись. И этот кто-то, если он был, обладал немалой властью…

Истина может лежать где-то посередине. Приведенные нами версии гибели Чкалова нельзя назвать взаимоисключающими друг друга. Многие знали, что самолет сырой. Но многие знали и том, что Чкалов, всегда нацеленный на то, чтобы выжать из самолета максимум возможного, наверняка наплюет на установленные полетным заданием ограничения. Его ведь в этом стремлении не пугали и не останавливали ни аресты, ни осуждения. Кто-то ведь, хорошо знавший Чкалова, вполне мог использовать предоставленную возможность, надеясь, что Чкалов обязательно нарушит ограничения и в этом случае одна или несколько из более чем сорока недоделок должна «сработать».

Весь вопрос в том, — кто это мог быть? Вряд ли это был Сталин. А те более Берия, которого только накануне назначили наркомом внутренних дел. Да, по некоторым данным Сталин действительно предлагал эту должность Чкалову. Поскольку от таких предложений нельзя было прямо отказываться, Чкалов попросил тогда время на обдумывание, мотивировав это сроком, необходимым для проведения испытаний нового истребителя. Весьма вероятно и то, что Чкалов делился со Сталиным своими сомнениями в обоснованности осуждения «врагов народа», и ходатайствовал перед ним об освобождении арестованных. В частности, — директора Горьковского завода № 21 Мирошникова, корреспондента «Комсомольской правды» Бабушкина. Мог он и дверью хлопнуть, выходя из кабинета вождя. Но все это не повод для столь изощренной расправы над ним. Другое дело, если в НКВД имелись на В. Чкалова оперативные материалы о его причастности к контрреволюционной деятельности, которые докладывались вождю. В этом случае убрать Чкалова «обычным» для того времени путем, то есть «пропустив через суд военной коллегии» было нельзя. Чкалов ведь не Бухарин, который был любимцем партии. Чкалова любил весь народ, и простые люди никогда бы не поверили в то, что он «враг». Но все дело в том, что каких-либо данных о сборе НКВД «компромата» на В. Чкалова, пока в архивах не обнаружено.

Между тем, нельзя исключать, что расправиться над Чкаловым таким образом мог кто-то из недоброжелателей рангом пониже. И не обязательно при этом гибель легендарного летчика связывать с политическим заказом. Мотивы могли быть иными — месть или зависть. А недоброжелателей у Чкалова было немало. К сожалению, следствие все расследование перевело в плоскость контрреволюционного вредительства и эту версию практически не отрабатывало. В. Порай в этой связи писал: «следствие не установило виновника, а еще больше запутало это дело, стараясь искусственным путем создать контрреволюционную организацию».