Читать «Девочка в стекле» онлайн - страница 143

Когда мы немного обжились, я взял часть выданных Шеллом денег и то, что нам удалось скопить, и заплатил за курс обучения в Университете Мехико. Я изучал литературу, и мои первые наставники, которых приглашал еще Шелл, гордились бы моими достижениями. Через много лет, проведенных в работе и исследованиях, и благодаря неоценимой помощи Исабель я сумел получить ученую степень. Более того, мне предложили место в университете, и вот я стал читать лекции о том, что исследовал в молодые годы; больше всего мне нравилось рассказывать о великих творениях представителей моего собственного народа. Время для нас было бурное, события сменяли друг друга все стремительнее. В те годы я не переставал думать о Шелле и Антонии, и порой мне до смерти хотелось их увидеть, узнать, как они поживают, рассказать, как я счастлив. В каждой новой почте я искал письмо, хотя бы открытку, но тщетно.

Началась Вторая мировая война. В эти темные годы, а часто и впоследствии я все время вспоминал слова Капитана Пирса. Монстр проснулся. Многие не знали, но мне-то было известно, что мрачные замыслы Адольфа Гитлера, жуткие планы геноцида были выношены в Соединенных Штатах «великими людьми» вроде Генри Форда и иже с ним, что немалую лепту во все это внесли открытия «Канцелярии евгенического архива». Время шло, и я все больше убеждался, что даже этих чудовищных зверств недостаточно для Монстра, и время от времени он будет возвращаться и ужасать человечество.

В 1946 году, после того как университет закончила и Исабель, получив степень по математике, родился наш первый ребенок. Мы назвали его Антонио — конечно, в честь мистера Клеопатры. Два года спустя у нас родился второй сын, Диего. Пока сыновья не подросли, мне очень хотелось пообщаться с Шеллом — так, наверное, большинство людей хочет поговорить со своими родителями, когда у них самих появляются дети. Я пытался его найти, но безрезультатно.

Годы шли один за другим, как вереница платочков из нагрудного кармана великого Салдоники. Как-то вечером в 1965 году (для меня это был год пятидесятилетия, а для моего младшего сына — семнадцатилетия; именно в этом возрасте я расстался с Шеллом) Диего рыскал на нашем чердаке и нашел там костюм, подаренный мне Шеллом перед моим побегом в Мексику.

Он спустился с чердака и со словами «я нашел это в кармане» протянул мне клочок бумаги, сложенный пополам. Я развернул пожелтевший листочек и обнаружил телефонный номер, записанный до странности аккуратной рукой Антония. Я вспомнил его слова: «Звони. Ответит старушка. Скажи ей, кто ты, и оставь свой номер — я перезвоню». Я улыбнулся при виде этой бумажки, и у меня возникло несмелое желание набрать номер, но потом я понял, что любая женщина, которая в 1932-м была старушкой, уже давно мертва. И я снова сложил бумажку и засунул ее в бумажник, за потрепанную, выцветшую фотографию Шелла и Антония, стоящих перед «кордом».

В этом же году я посетил Калифорнию — в Беркли проводили недельную конференцию «Литература обеих Америк». Первый вечер я провел, выпивая и болтая с коллегами, которых не видел несколько лет. На второй день я начал тосковать по Исабель и нашим сыновьям, так что вечером остался в своем номере, смотря телевизор и просматривая доклад, который должен был прочесть на следующее утро. В какой-то момент я вытащил бумажник, чтобы извлечь оттуда фотографию Исабель, но сделал неловкое движение, и все снимки из бумажника рассыпались по столу. С ними вывалился и клочок бумажки. Не знаю, что на меня нашло — любопытство? одиночество? — но я набрал номер. Когда на пятый звонок никто не ответил и я уже собирался повесить трубку, на том конце раздался хриплый старушечий голос: