Читать «Семидесятые (Записки максималиста)» онлайн - страница 35

29 сентября

Звонил из Алма-Аты главный редактор «Простора» Михаил Петрович Шухов. "Мы теперь с Вами связаны навек. Мы столько перестрадали из-за Вас и с Вами, что считаем Вас своим. Пришлите нам какой-нибудь материал напечатаем непременно".

Звонок вроде ни к чему не обязывающий. Но в моей литературной жизни я вижу так мало ласки, что аж разомлел от радости. Действительно, после публикации повести "1000 дней академика Вавилова", «Простор» (№ 7, № 8, 1966 г.) мы перемучались немало вместе и порознь. Его трижды снимали с поста редактора, меня два года не печатали и поносили в официальных верхах. По существу, с этого и пошли все мои тяготы и провалы в редакционном мире. Но одновременно "1000 дней" дала и резонанс. Рецензия в «Тайме», в «Монд», пересказ в газетах и журналах Югославии, Чехословакии, Швейцарии, Австрии…

30 сентября

Галя Хомякова из ред. журнала «Звезда» рассказала: Солженицын еще в апреле прислал письмо в редакцию, предложив свой новый роман "Август четырнадцатого". Зав. редакции вскрыла конверт и передала письмо главному редактору. Там оно и кануло: редактор даже не ответил Солженицыну. Но примечательно другое: либералы, правдолюбцы из редакции, все они мои милые друзья, промолчали по этому поводу. Никто не рискнул даже спросить главного редактора Холопова, что за письмо он получил и что на него ответил. Интеллигенция…

3 октября

У Юлика Даниэля удивительно доброе, умное, красивое лицо. Человек с мировой известностью, он смущается, когда ему говорят об уважении к его стихам, к его судьбе. В нем красота интеллектуала, красота души. Пожал ему руку — и как будто ласковым теплом обдало. За сто шагов видел: хороший человек.

7 октября

Андрея Синявского пригласили в КГБ. Спросили, что он теперь собирается делать, чем хочет заняться. Он много сейчас работает, пишет, живя за городом. Сказал, что хотел бы жить в Москве со своей семьей. «Пожалуйста», — ответил некто в штатском. «Но мне необходима прописка», сказал А. С. «Ни к чему она Вам, — ответил «некто», — Вас и так никто не обидит».

Так создается ловушка: теперь стоит Андрею чуть отступить от линии поведения, угодной КГБ, и тотчас его оторвут от родных — ведь законного основания для проживания в Москве у него нет. Опять, опять и опять беззаконие как основная форма жизни целой страны.

Сталин вызвал к себе старого монаха, своего бывшего преподавателя по духовной семинарии. Тот явился в Кремль в костюме и в галстуке.

— Не подобает тебе, отец, такое облачение, — критически осмотрев гостя, сказал Сталин.

Гость, запинаясь, стал что-то говорить о том, что к вождю народов он не посмел явиться в рясе.

— Значит, меня боишься, а Его не боишься? — вождь с иронией ткнул пальцем в потолок. Анекдот? Кто знает…

10 октября