Читать «Надувной доброволец» онлайн - страница 6

Но почему Мэру вначале так не понравилась идея с призраками? Достаточно быстро признали, что разлагающийся демон может весьма помочь в такой рекламе, но ведь совсем недавно призраков, можно сказать, игнорировали. У них есть дефект, с которым никто не хочет столкнуться — очевидно, отсутствие обоняния, и это их выделяет. Убил уйму времени, убеждая Мэра после фиаско с парикмахером — но другой парень вопил как резаный в рожок на крыше фургона. Не про выборы, всякую чушь про ад и пытки — с особым упором на глаза и кровь, если я верно помню. “Смерть — только начало”, — сказал он. Так или иначе, Мэра переизбрали, и мы несколько напряглись, когда живой мертвец нассал на пол и сказал, что это выражение его мыслей о нас и нашем приближении — нахлобучил шляпу и уехал не куда-нибудь, а в Африку.

Конечно, даже старые пеньки у нас привыкли на пресс-конференции, среди вспышек и микрофонов, категорически всё отрицать — можешь догадаться, что я сказал им.

Что я сказал прессе

Добрый вечер. Позвольте начать со слов, что вы ничего не можете скрыть от моего всевидящего взгляда. Да, даже вы, сэр, с вашей дурацкой жилеткой. Или вы, с вашей жаждой убийства. Посмотрите, как каждый ублюдок в зале коробится в огне малодушия. Что я посоветую? Постель из мяса и цветок со лба курицы — используйте их, и вы окажетесь на красной дороге к дурдому.

Но если у вас не получилось их достать, создайте гигантскую лаву в буфете — проветриваемом буфете, скажем, — и пускай она свисает, как пузыремешок, дышит, пучится и потеет, словно набитая долго подавляемым бешенством, и растягивается, чтобы в конце взорваться в воздаянии и костедробильной бойне. Этот блестящий слизью орган иногда будет дрожать, но вы не переживайте на этот счёт, это просто сто способ выразить свою любовь. Увезите его подальше и бросьте в костёр, когда он вырастет больше вас. Это совсем несложно — а дым будет жёлтым.

Но я знаю, вы все пенитесь желанием услышать про Мэра и его безумие.

Могу сказать, что успехи кампании финансировал картель и его полубог с кожистыми крыльями, который развернулся из кабинета во время заседания директоров и заткнул рот тем, кто сухо говорил о статистике. Перчатки и капюшоны, верёвки в портфеле, такие дела. Гомоэротические ритуалы и принудительный суицид, если обнаружишь, насколько всё это скучно. Но Кожекрыл жил и личной жизнью, когда не председательствовал над этим суровым исполнительным мраком — такой жизнью, которая отделяет лицо от его выражения. Время от времени он устраивался в коттедже с розовыми стенами, чтобы рисовать салазки, и дураков с удочками, и пойманную рыбу, и яблоки, и плетёные корзины в одностороннем солнечном свете с отблеском на яблоке, и так далее. Монашки, и бродяги, и странный лодочник в галошах стояли в очереди, чтобы оставить свои копии на холсте, с костями, торчащими во всех направлениях— таинственным образом он так ничего и не продал, но все были уверены, что продаст. Когда их головы прояснялись, они запалили его, пока он спал — он воспарил, как сокол, и некоторых так покусал, что они вопили, уподобившись поеденному печенью.