Читать «Судьба офицера. Книга 2 - Милосердие» онлайн - страница 28

— Уж не по мне ли носишь траур? Так я жив покуда, — попробовал он пошутить вместо приветствия, но на его лице не было и тени улыбки.

А Людмила села на стул возле кровати и, упав головой на простыни, заплакала. Она рыдала, а он молчал, не мешая ей выплакаться. Когда много теряешь, то надо хотя бы вволю наплакаться. Но он так и не понял, что все-таки она оплакивала и по кому носила траур. Что погиб Вадим, он узнал уже в Москве, в больнице. Искренне сочувствовал ей: жестоко, безжалостно обманула ее судьба! Обреченная жить в печальном мире военного госпиталя, однажды увидела просвет — солнечный луч щедро брызнул ей в лицо, ослепил глаза, разгорячил сердце, наполнил все ее существо сладкой мечтой, что за все свои и чужие муки и страдания, за ночи, проведенные с болью в душе, за нерастраченную нежность и за тягостное одиночество она увидит, наконец, новый блистательный мир, для которого родилась, — мир семейного очага и материнского счастья, и вместе с тем завидного положения независимой, самостоятельной женщины. Но все оказалось слишком кратким, как вспышка молнии. Несправедливость к ней была столь жестока, что жить дальше не имело смысла. И прав, тысячу раз прав доктор Колокольников: над нею слишком властвует чувство преданности делу. Дала себе клятву: жить для других, для всех этих людей, искалеченных войной. Как Гордей, который пожертвовал всем личным во имя профессионального долга.

Да, Гордея она любила беспредельно, преклонялась перед ним, но и Андрей умещался в ее сердце. И вот однажды она поняла, что не представляет своей дальнейшей жизни без Гордея и без Андрея. И когда возвратился Андрей из Москвы, она оплакивала не только себя, но и всех несчастных, ее рыдание было молением о прощении. Она считала, что совершила грех, и потом корила себя и долго мучилась.

Время текло, унося боль. Кажется, все устоялось — с потерями смирилась, раны зарубцевались. Жизнь взяла свое! И Людмила уже снова мечтала о своем личном очаге, о материнстве, и сердце ее жаждало разрядки. И ежеминутно охватывала потребность видеть Андрея, быть рядом с ним…

Хоть бы скорее поправлялся!

Вдруг омрачилась, вспомнив, что Данила Романович надумал выписать Андрея из госпиталя на волю, «на гражданку», в деревню. Убедил Гордея в необходимости этого шага, привлек какую-то лекарку из Киева, которая даже посоветовала место, куда следует направить капитана, рекомендовала вместо лекарств позитивные эмоции и всяческие радости — солнце, воздух, воду, женщин, любовь и созидательный труд. Это Андрею созидательный труд? И хоть бы вспомнили о ней, Людмиле! Как будто она не рядом и ее мнение никому не интересно! И что самое страшное: он поедет! Андрей послушает их и поедет туда, куда укажут Колокольников и Гордей.