Читать «Я иду искать... Книга первая. Воля павших» онлайн - страница 118

Но все равно продолжал петь, глядя теперь уже не поверх голов, а в заблестевшие глаза мальчишек вокруг…

И жены их водой помянут. И прячут мальчиков в горах, Покуда мальчики не станут держать оружие в руках! Беззвучно надевали траур и заливали очаги. Воля павших И молча лили слезы в травы — чтоб не услышали враги. Чернели женщины от горя, как плодородная земля — А им вослед чернели горы, себя огнем испепеля! То было истинное мщенье — бессмысленно себя не жгут! — Людей и гор самосожженье, как несогласие, как бунт! И пять веков — как божьи кары, как месть от сына за отца! — Пылали горные пожары и черногорские сердца!.. Пари менялись, царедворцы — но смерть в бою всегда в чести. Не уважали черногорцы проживших больше тридцати! …Мне одного рожденья мало. Расти бы мне из двух корней! Жаль — Черногория не стала второю родиной моей!..

Он умолк. И, чтобы не молчать, чтобы хоть что-то сказать в наступившей тишине, сказал:

— Вот.

— Благо тебе, Вольг, — откликнулся Гоймир. — Благо тебе.

И отвернулся в море.

А Олег необычайно отчетливо вспомнил, когда он выучил эту песню. Весной 99-го, когда НАТО бомбило Югославию, вот когда. Отец смотрел новости, ругался сквозь зубы, а потом уходил к себе в комнату и ставил кассету. А на небе горели, взрывались дома и с гулом плыли над взлетными полосами бездушные и высокомерные «файтинг фалконы», «иглы», «торнадо», «хорнеты», «тандерболты»…

Как тот данванский фрегат, что придавил его, четырнадцатилетнего славянского мальчишку, на железнодорожной просеке. Придавил ужасом, мощью, беспомощным сознанием собственного ничтожества перед проплывающей в небе броневой тучей…

А еще вспомнилось тоже виденное по телевизору — люди, взявшись за руки, стоят на мостах и глядят в пересеченное пунктирами очередей завывающее небо. Женщины стоят, дети и старики.

Нельзя прятаться от опасности. И если уж совсем нет сил — одолеть врага, если не осталось даже надежды — так надо подняться в рост и, глядя ему прямо в глаза, сказать: «Стреляй, сволочь».

И пусть тогда убивает.

Это — тоже победа.

* * *

В последующие дни у Олега было много возможностей снова и снова пожалеть о необдуманном решении принять участие в ОЧЕНЬ плохо продуманной, подготовленной и управляемой экспедиции. Нет, морская болезнь не вернулась. Но было постоянно холодно (опять-таки ОЧЕНЬ!), мокро и ветрено. Возможность согреться была только в спальнике — по утрам из него не хотелось вылезать. На четвертое утро появилось солнце. Нет, вообще-то оно никуда и не девалось, предпочитало оставаться на небе круглые сутки. Просто на этот раз оно решительно разогнало тучи, очистило небосклон, заиграло на воде… и ударил мороз градусов в пятнадцать. Брызги замерзали на лету, и коч набрал лишний вес за счет льда.

Лежа в спальнике, Олег хмуро размышлял над своим идиотизмом. Помимо воли перед ним вставала картинка — коч затирают и давят могучие льды, они все идут пешком… куда — не вполне понятно. Ему уже объяснили, что коч не может затереть в принципе — он построен так, что лед сам выдавливает кораблик наверх. А уж летом такого льда не бывает даже на самом севере. Это не зима, когда Снежные Моря замерзают до самого побережья! Но жуткое видение продолжало качаться перед глазами.