Читать «Лирика» онлайн - страница 30

Иначе бы она в моем уделе

Медузою безжалостной была,

Перед которой люди каменели

Один лишь выход нам судьба дала,

Поверь, бежать бессмысленно: тебе ли

Не знать, что у Амура есть крыла!

CLXXX

Ты можешь, По, подняв на гребне вала,

Швырнуть мою кору в водоворот,

Но душу, что незримо в ней живет,

И не такая сила не пугала.

Лавировать в полете не пристало

Золотолистый лавр ее влечет

И крылья быстры, и ее полет

Сильней руля и весел, волн и шквала.

Державная, надменная река,

Ты, лучшее из солнц оставя сзади,

К другому держишь путь издалека.

Уносишь плоть, но ты же и внакладе:

Душа стремится, взмыв под облака,

Назад – в любимый край, к своей отраде

CLXXXI

Амур меж трав тончайшие тенета

Из злата с жемчугами сплел под кроной,

Боготворимой мною и зеленой,

Хоть сень ее – печальная щедрота.

Рассыпал зерен – хитрая забота!

Страшусь и жажду я приманки оной;

С начал земли, Предвечным сотворенной,

Нежней манка не слышала охота.

А свет, с кем солнцу проигрышны встречи,

Слепил. Шнурок шел от сетей к запястью

Пречистому, как снежное сиянье.

Так завлекли меня заманной властью

И мановенья дивные, и речи,

И нежность, и надежда, и желанье.

СLХХХII

Сердца влюбленных с беспощадной силой

Тревога леденит, сжигает страсть,

Тут не поймешь, чья пагубнее власть

Надежды, страха, стужи или пыла.

Иных, бросает в жар под высью стылой,

Дрожь пробирает в зной, что за напасть!

Ведь жаждущему просто в ревность впасть

И дев считать вздыхателями милой.

Я ж обречен лишь от огня страдать

И лишь от жажды гибну ежечасно,

Слова бессильны муку передать.

О, что мне ревность! Пламя так прекрасно!

Пусть видят в нем другие благодать,

Им не тпетчть к псгчини-с – Вce напрасно.

Но если поражен я нежным оком,

Но если ранят сладкие слова,

Но если ей любовь дала права

Дарить мне свет улыбки ненароком,

Что ждет меня, когда, казнимый роком,

Лишусь я снисхожденья божества,

В чьем взоре милость теплится едва?

Неужто смерть приму в огне жестоком?

Чуть омрачен моей любимой лик,

Весь трепещу, и сердце холодеет,

Страшусь примеров давних каждый миг,

И этих страхов разум не развеет.

Я женскую изменчивость постиг:

Любовь недолго женщиной владеет.

CLXXXIV

Амур, природа, вкупе со смиренной

Душой, чья добродетель правит мной,

Вступили в сговор за моей спиной:

Амур грозит мне мукой неизменной,

В сетях природы, в оболочке бренной,

Столь нежной, чтобы справиться с судьбой,

Душа любимой, прах стряхнув земной,

Уже от жизни отреклась презренной.

Готовится душа отринуть плоть,

Чьи очертанья были так прекрасны,

Являя средоточье красоты.

Нет, милосердью смерть не побороть.

И если так – надежды все напрасны

И безнадежны все мои мечты.

CLXXXV

Вот птица Феникс в перьях из огня,

И этих ожерелий позолота

На белой шее – силой приворота

Hapyet всех, мой бедный дух казня.

Лучи ее венца как светоч дня,

Амур в стекло их ловит, как в тенета,

Сочится пламя струйкой водомета

И даже в лютый холод жжет меня.

Окутал пурпур царственные плечи,

С лазурной оторочкою убор,

Усыпанный пунцовыми цветами.

Уносит слава далеко-далече,

К богатым недрам аравийских гор

Сокровище, парящее над нами.

CLXXXVI

Когда б Гомер великий и Вергилий

Узрели ту, что ярче всех светил,