Читать «Затишье» онлайн - страница 28
Авенир Донатович Крашенинников
— Иду, иду, — сказал в сенках Кулышов.
Не студент, а другой — мосластый, что был первый раз с подпоручиком. Из семинаристов.
— Здорово, служивый.
— Не греми. Добыл?
Семинарист сволок с саней тяжелый мешок. Кулышов повел гостя в пристрой, чиркнул спичку, зажег лампу.
На верстаке и под ним валялись железные обрезки, в углу под холстинкой оттопыривались готовые части станка. Семинарист бережно ссадил мешок на верстак, с интересом поглядывал.
— Как звать-то мне тебя?
— Некрасовым зови.
— Тезки со столичным поэтом, стало быть? Имена-то схожи?
— Нет, меня Феодосией крестили.
Не врет семинарист и Кулышову доверяет. У солдата гора свалилась с плеч.
— Передай господину подпоручику — все будет в аккурат…
Пошел провожать до саней, спросил еще, на всякий случай:
— Для чего вам станок, если, конечно, не секрет?
Феодосий подтянул Кулышова за плечо к себе, сказал в самое ухо:
— Разве не знаешь? Орехи давить!
— Вот черт, — всхохотнул Кулышов, а у самого опять на душе заскреблись кошки. — Может, листки забавные?..
— Уж такие забавные, вся губерния за животики схватится.
Кулышов пригляделся: лошадь-то сытая, каряя, с подпалиной на лбу, санки легковые, с медвежьим пологом из цельной шкуры. Ни Михелю, ни семинаристу не владеть таким экипажем. Кто-то с ними повыше. Жалко подпоручика, если связался с какой-то богопротивной шайкой. Держи ухо востро, Кулышов, а не то и тебя втянут. Однако станок надо делать: с них еще тридцать девять с полтиной.
Левушка Нестеровский, гимназист первого класса, был похож на сестру глазами, носом, пепельными волосами. Поскольку Бочаров учился у его отца, то Левушка сразу принял студента за своего. Когда полковник говорил «На сегодня довольно» и оба выходили из кабинета к вечернему чаю, Левушка тащил Бочарова в свою комнату. Показывал книжки, игрушки, баллы в тетрадях. А однажды остановился у портрета, висевшего в гостиной. Костя не раз осторожно разглядывал изображение худенькой женщины в темно-коричневом гладком платье и белокуром шиньоне, перевитом зернышками черного граната. У женщины были озерно тихие, в себя устремленные глаза. Она запоминалась грустно, надолго… Левушка указал Косте портрет и молча, собрав на лбу складки, смотрел. И лишь отойдя в сторону, спросил, откуда бывают на свете болезни. Костя не особенно сведущ был в медицине, но лгать, будто бы бог насылает их за грехи, не хотел.
— Болезни, Лева, происходят от разных микробов. А микробы передаются от людей. Чем грязнее, чем голоднее мы живем, тем больше микробов.
— Их тоже господь сотворил?
— Люди сотворили. Когда людей не было, микробы имели совсем иной нрав.
Оба сидели в маленькой детской. На коврике — крест-накрест — игрушечные сабля и ружье. Одноглазый медведь стариковствует на платяном шкапчике. Стол у Левушки новенький, новая грифельная доска. Что он впишет в нее?
Они разговаривали, а Костя ждал: вот сейчас призовут к чаю.
…Тогда бежал он с бала с Иконниковым, коротко поблагодарил его и Анастасию, отказался от ужина. Ох, как ненавидел он этого лощеного поручика Степового, как жалел, что не дал ему пощечину. А потом лес, тихий, ждущий, голубоватая поляна, барьер из шинелей. Они сходятся, ближе, ближе. С ветвей обрушивается лавина, поручик падает, зажав сердце. Костя бледный, потрясенный, входит к Наденьке: «Судите меня, я убил вашего Степового!» Или начинается война с турками. Костя, истекая кровью, держит поручика за горло: поручик хотел перебежать к врагу…