Читать «Квинканкс. Том 2» онлайн - страница 363

Что же касается до Генриетты, то я должен вернуться к рассказу о своем посещении Хафема в июне.

Глава 125

Я доехал до Саттон-Валанси на империале, а на сэкономленные таким образом деньги нанял лошадь и направился в Мелторп, движимый желанием вновь увидеть эту деревушку и старый дом, где некогда жили мы с матушкой.

Деревня, казалось, не изменилась. Красновато-желтые кирпичные стены лучших домов мягко светились в лучах летнего полуденного солнца; деревья и трава по-прежнему переливались всеми оттенками ярко-зеленого цвета, который постепенно пожухнет с приближением осени. Никто не узнал меня, хотя я увидел мистера Эдваусона, пересекающего Хай-стрит в направлении от своего дома к церкви, и решил, что он возвращается в приходскую контору после обеда. С какой стати старику обращать внимание на постороннего молодого джентльмена, проезжающего верхом через деревню?

Наш старый дом казался давно заколоченным и заброшенным; обратившись с вопросом к случайному прохожему, я узнал, что он пустует уже шесть или семь лет. Миссис Сансью, не имевшая никакой необходимости повышать нам арендную плату, не потрудилась найти новых съемщиков! Она ухватилась за удобный предлог, чтобы скрыть свой злой умысел. Я прошагал по ведущей к дому тропе и, подняв засов знакомой калитки, отважился войти в сад. Теперь он казался очень маленьким, тем более что зарос травой до такой степени, что понять, где кончается лужайка и начинаются заросли, уже не представлялось возможным.

Именно здесь началась моя история! Началась в тот летний день, когда крик Биссетт заставил меня поспешить отсюда к калитке и встретиться с незнакомцем, каковая встреча стала первым звеном в длинной цепи событий. Насколько больше я знал и понимал сейчас, нежели в ту минуту, когда бросил прощальный взгляд на дом и сад перед нашим бегством в Лондон. И все же многое до сих пор оставалось загадкой. С тех пор я слышал или случайно подслушал великое множество историй — рассказы миссис Белфлауэр, мисс Квиллиам, моей матери, мистера Эскрита, мисс Лидии, — и слышал много заведомой лжи, много противоречивых утверждений и показаний, содержащих извращение фактов или умолчания.

Я вспомнил о статуе, по приказу матери Мартина Фортисквинса перевезенной в этот сад из Момпессон-Парка (или вернее, Хафем-Парка, как теперь его можно и должно снова называть). Я пересек лужайку и продирался по зарослям сквозь ежевичные кусты, покуда не увидел ее. Надпись опять заросла мхом, и теперь, соскоблив весь мох, я обнаружил, что она (хотя и прежде прочитанная мной от буквы до буквы) на самом деле гласит: Et ego in Arcadia. Загадочная фраза. И что означает выражение мраморного лица, подвергшегося разрушительному воздействию времени? И руки, обхватывающие фигуру сзади? Кого представляют сии сцепившиеся в схватке фигуры? Являют ли они сцену погони — Пана и Сирингу, Терея и Филомелу, Аполлона и Дафну — или же любовную сцену? Этого мне не дано узнать. Но в любом случае разве важно, что именно хотел сказать скульптор (по моему предположению, двоюродный дед человека, причиной чьей смерти я явился!) или его работодатель (мой собственный прапрадед). Глядя в пустые глаза статуи, я понял, что могу прочесть в стертых временем чертах мраморного лица все, что угодно. Когда я пытался выстроить цепи событий, они бесконечно перетекали друг в друга и расходились в разные стороны, словно рисунок плит на полу Старого Холла.