Читать «Могила галеонов» онлайн - страница 22

Явное нежелание Сесила говорить на животрепещущую тему только подлило масла в огонь.

— А о каких пророчествах идет речь? — спросил один из членов совета.

— Ими занимался человек, живший сто лет назад, — пояснил Сайдсмит. — Его обычно называют Региомонтан-Царегорец, хотя настоящее его имя, кажется, Мюллер, Иоанн Мюллер из Кенигсберга.

— Мюллер? Математик, составлявший для Колумба расчеты и навигационные таблицы? — подал голос Адам Бальдерстон, пьяница и один из худших врагов Грэшема в колледже.

Грэшем снова наблюдал своеобразную силу чар колледжа, объединявшего не просто очень разных людей, но соперников и врагов. Теперь члены совета колледжа сгрудились за столом вокруг Сайдсмита, объединенные общим интересом. Многие студенты, и бедные и богатые, встали из-за своих столов и подобрались поближе к компании старших, занятых беседой. Наступило временное перемирие для тех, кто еще вчера готов был убить друг друга.

У Грэшема потеплело на сердце. При всех раздорах, вражде, тщете, присущих колледжу, он переживал и те моменты гармонии, благодаря которым Грэшем только здесь чувствовал себя как дома и не жалел денег (не обращая внимания на ропот завистников), стремясь возродить дорогое его сердцу заведение. «Мы сами себе не хозяева, — подумал он. — В лучшем случае — просто квартиранты. Но иногда мы можем сотворить то, что останется в будущем и переживет наше суматошное, суетливое бытие». Генри, привыкший жить в чисто мужской компании, был еще слишком молод, чтобы понять — ради этого же люди заводят детей.

— Да, но пророчества можно найти и у других, — заметил Сайдсмит.

— В их основе лежат в такой же мере математические принципы, как и библейские, — вставил Бальдерстон. Сейчас его можно было бы назвать вдохновенным, и недаром он умел привлекать студентов, когда только начинал преподавать в колледже. Кто бы мог подумать, что некое темное пророчество его так взволнует! Не раз и не два Грэшем убеждался: ни об одном человеке нельзя знать всего.

— Мюллер, Меланхтон, Штофлер, Постель, — продолжал Бальдерстон, — учили: вся человеческая история состоит из серии циклов.

— А есть в этих циклах что-нибудь библейское? — спросил декан.

— Только частично, — ответил Бальдерстон. — Их аутентичность поверяется писанием, выдержками из книг Откровения, Даниила и Исайи, но их структура нумерологическая, основанная на перестановке чисел десять и семь.

По кружку собеседников прошелестел испуганный шепот.

Нумерологию здесь признавали важной отраслью знания, но в то же время считали чем-то сродни колдовству.

— Но какое все это имеет значение? — спросил ректор, которого интересовал разговор, но беспокоило недовольство Сесила.

Сайдсмит и Бальдерстон переглянулись и пожали плечами.

— Пророчество Региомонтана основано на вере, будто предпоследний цикл человеческой истории закончился а 1518 году, когда Лютер бросил вызов папе, — пояснил Сайдсмит.

Снова раздался ропот. Кембридж был насквозь пуританским, а пуританизм стал возможен как раз благодаря выступлению Лютера. Однако Грэшем знал: здесь были и такие, кто тайно посещал мессы, также тайно отправляемые священниками, которых могли бы стереть в порошок, если бы это открылось.