Читать «Бабушкины россказни» онлайн - страница 4
Павел Иванович Мельников-Печерский
Но с этим блеском, с этой славой об руку идут высокомерное полуобразование, раболепство, слитое воедино с наглым чванством, корыстные заботы о кармане, наглая неправда и грубое презрение к простонародью…
Но мир вам, деды! Спите покойно до трубы архангельской, спите до дня оправдания!.. Не посмеемся над вашими могилами, как смеялись вы над своими бородатыми дедами!..
I. СЕРГЕЙ МИХАЙЛОВИЧ
— Куда как просто живали мы в старину-то, Андрюша. Сравнения нет никакого с нынешними поведениями… Затейное было времечко, раздольное да привольное.
Не ломали твои дедушки дворянские головы над всякими науками, зато выхрапку такую задавали по ночам да пообедавши!.. Немного думали, mon pigeonneau, зато много кушали, и оттого здравы и долголетны бывали.
А теперь пошли люди тщедушные, и живут не подолгу. А отчего? Мало едят, много думают… Да… Ведь крепкая-то дума кровь портит, mon cœur… Да…
А какие здоровенные люди в наше-то время бывали! Генерал-аншефа Михайлу Васильича Пильнева взять… Помнишь, в Ярославле государевым наместником был?.. Он тебя очень ласкать изволил… Как, бывало, ни приедет к нам, тебя на коленки посадит и жалованну табакерку с алмазами даст поиграть… А ты ее один раз и раскокал… Папенька твой за это наместнику серого аргамака отвел, а тебя высек… Нет, постой, mon cœur, — перепутала я, это папеньку твоего за табакерку-то высекли… Так… Точно так — Петрушу, не тебя: ты еще тогда не родился… Так вот Михайла-то Васильич… Истинно был человек, можно чести приписать. Бык, сударь мой, быком… Иначе как на софе не садился, а ежели в бальной зале случится ему сесть, так на трех стульях — меньше нельзя… Породист уж очень был… А когда помер, гробовщик так и ахнул. "Этого барина, говорит, в одном гробе не похоронишь". Косяки в наместничьем доме из дверей выламывали, гроб-от чтоб возможно было вынести… А нынче что за люди?.. Мозгляк на мозгляке — смотреть даже неприятно.
А уж простота какая была, Андрюша!.. По чести сказать, ужесть какая простота!.. Хоть бы того же Михайлу Васильича взять! В летнюю пору, бывало, сберутся молодые, иной раз старички, да всю ноченьку напролет и прокуликают. А пили в стары годы, mon cœur, беспримерно — не по-нынешнему. Пропивши ночь, под утро с песнями да с музыкой по улицам — да прямо в рубленый Город. Там у Ильи пророка перед наместничьим домом станут да какой-нибудь полонез и грянут. Разбудят, конечно, Михайлу Васильича, он без парика, в одном шлафроке на балкон и выйдет.
— Что вы, пострелы, — крикнет, — с пьяных-то глаз у меня весь Ярославль перебулгачили? Аль под караул захотели?
А те ему:
