Читать «Серпантин» онлайн - страница 30
Александр Мильштейн
Внешне они были ничего себе девицы... Но при общении сильно проигрывали. Линецкий быстро заскучал, несмотря на портвейн, и разговор поддерживал один Переверзев. Сначала о погоде, потом об общепите. "Ой, а вы знаете, где мы вчера были? - сказала беленькая. - На концерте Алёны Апиной!" Прошло не больше пяти минут, и маленькая блондинка уже гладила плечо Переверзева, повторяя: "Вот это я понимаю!" Линецкий подумал, что он, наверно, может то же самое проделать с её подругой. Но та отстранилась. Она была выше Линецкого на голову. И почти всё время молчала. Периодически что-то тихонько клокотало у неё внутри, после чего она иногда произносила: "Эт точно!" С неподражаемой интонацией, передающейся исключительно по наследству. Краем уха Линецкий услышал, что отец у неё полковник. "Ну что же, - подумал он, - Пруст пишет, что, знакомясь с новым человеком, неизбежно натыкаешься то на отцовский слой, то на материнский... Вопрос, конечно, в том, можно ли в таких вещах доверять писателю... Который в свою очередь считал, что Достоевский по ошибке вырыл колодец в стороне от человеческой души... Но при этом считал Достоевского большим художником... А Набоков, как известно, считал Достоевского художником нулевым... От которого останется вот именно нуль, то есть кружок на скатерти в саду от мокрой рюмки... Но если Пруст не ошибся... То где-то там должен на самом деле кончиться её отцовский слой... И начаться материнский..."
И ещё он думал: "Стоило уходить от Инны? Ну и что, что она окружила себя нэпманами и полюбила русский шансон... Остальные ведь ещё хуже..."
"Да, но ты забыл, что это театр теней... Их нет, они не существуют... Завтра же они уедут в свой Луганск... А Инна была навсегда, вот ведь в чём было дело..."
Кафе, в которое они тем временем перешли со скамейки, закрывалось, можно было успеть выпить только ещё по стаканчику, на посошок...
- Почему твой друг ничего не пьёт?
- Он мутант, - сказал Линецкий, - у него желудок сам по себе вырабатывает алкоголь.
Беленькая посмотрела на часики и сказала:
- Ну что, до автобуса осталось четыре часа. Лучше их провести где-нибудь недалеко от автовокзала, чтобы потом не бежать...
"Не надо, холодно", - сказала дочь полковника... "Не бойся, - зашептал Линецкий, - сейчас будет тепло..." "Нет. Нет, я не буду. Ты что, не понял? - громко сказала она, - слышь, ты... Кончай эти поползновения!" Линецкий отступил скорее из тактических соображений... Попытался снова просунуть руку... Но она крепко сжала бёдра... Он начал расстегивать спальник, но она одной рукой схватила его руку, а другой быстро вернула ползунок молнии в прежнее положение. Линецкий был ко всему ещё пьян, и совсем уже плохо понимал их намерения... Зачем они тогда так улеглись, одна с ним, другая с Переверзевым? Для чего?
Неизвестно, что там происходило у Переверзева, но эта, похоже, решила превратить спальник в смирительную рубашку... Линецкий стал активно бороться... Уже даже не за "свободную любовь", а просто - за свободу... В результате чего они поползли по земле, не вылезая из спальника... Линецкий это понял, когда они достигли другого края поляны. Он подумал, что если это будет продолжаться и дальше, они вывалятся на проезжую часть... А вот проехал троллейбус... Они жили недолго и умерли в тот же день... Она его даже не поцеловала... Только укусила... "Тогда давай спать", - сказал Линецкий... "Давай", - быстро согласилась она. И через минуту уже спала - офицерская косточка...