Читать «Золотарь, или Просите, и дано будет...» онлайн

Генри Лайон Олди

ЗОЛОТАРЬ или ПРОСИТЕ, И ДАНО БУДЕТ…

С языком, с человеческим словом, с речью безнаказанно шутить нельзя; словесная речь человека – это видимая, осязаемая связь, союзное звено между телом и духом.

Владимир Даль

Довлеет дневи злоба его…

Евангелие от Матфея

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ВОЗЬМИ СЫНА ТВОЕГО, ЕДИНСТВЕННОГО

И было, после сих происшествий Бог искушал Авраама и сказал ему: Авраам! Он сказал: вот я. Бог сказал: возьми сына твоего, единственного твоего, которого ты любишь, Исаака; и пойди в землю Мориа и там принеси его во всесожжение на одной из гор, о которой Я скажу тебе.

Бытие, 22

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ

ДОРОГА ПОД ЗЕМЛЮ

1

– Это квартира Золотаренко?

– Да.

– Александр Игоревич?

– Да, это я.

– Ваш сын в больнице.

В первые минуты я всегда паникую. Пожар, увольнение, тень в подворотне – стопор, хоть кричи. Мечтаю спрятаться под одеяло, моргаю, как дурак. Бабушка в детстве звала меня "тефтелем". С ударением на первое "е". Моя бывшая утверждала, что в миг опасности я становлюсь похожим на морскую свинку. Уж не знаю, почему, но меня это дико обижало.

Потом я прихожу в себя. Делаю все, что положено. Но вначале – тефтель, и баста.

– В больнице?

– В институте неотложной хирургии. Знаете, где это?

– Знаю…

– Приезжайте. В холле главного корпуса вас встретят.

– Что с ним? Он жив?

– Он в реанимации. На него было совершено нападение. Приезжайте, это не телефонный разговор…

– Вы врач?!

Гудки. Нет, это не врач. А кто? Милиция? Все было просто прекрасно, и сразу стало так плохо… Дурная привычка мыслить цитатами. Память сразу подсказала, как дальше: "…обул он белые тапочки и ушел навсегда." Пародия Иванова на Асадова. Сейчас ее уже не помнят. Надо побриться. Некрасиво ехать в больницу заросшим…

Господи, о чем я думаю!

Мыльная пена из флакона. Завтра сменю лезвие, это затупилось. Хорошо, что у меня газовая колонка. Всегда горячая вода… Антошка в реанимации. На него напали. Тихий, смирный ботаник Антошка. Наглая, пьяная гопота. Что у него можно было забрать? Мобильник? Стипендию? Часы? Куртку? Куртку я ему подарил в прошлом году, она еще совсем новая…

– Твою мать!

Порезался. Ничего, ерунда. Прижгу туалетной водой.

Зимой надо долго одеваться. А я еще специально тянул время. Ждал, пока сойдет девятый вал паники. Шерстяные рейтузы. Теплые носки. Рубашка. Какие-то ублюдки измордовали моего сына. Найду, из-под земли достану… И что? Джинсы. Свитер. Я и в школе драться не умел. Не снайпер. Не следопыт. Не ветеран локальных заварушек.

Никто.

Мститель ты хренов, Золотарь.

Утешительно светился монитор. Мимоходом я бросил взгляд на текст, выведенный на экран. «Как и вся молодежь, облажающая магической силой, Эльдар был отличным бойцом, хотя и не таким, как Берендил, который служил телохранителем короля. Все ждали войны. Владыки Светлой и Темной части мира скрипели во сне зубами, мечтая…»

Первую редактуру этой ахинеи я уже сделал. В оригинале все было гораздо круче. Войны ждали так, что согласование падежей считалось дурным тоном. "Не имею привычки, – сообщил автор в личной переписке, – перечитывать свои тексты. В книге важна мысль, а не то, как кого обозвали." К счастью, издательство дало мне карт-бланш – править текст, не советуясь с гением. Ему отправят на сверку все целиком. Гамузом, как говорила моя бабушка. И гений примет без возражений. Разве что скрипнет в интернете, что я убил его драйв и засушил живость языка.