Читать «Голливуд» онлайн - страница 83

— Притормози, — сказал Джон. — Нам сюда.

Я так и сделал.

Я опять занялся скачками. Иногда мне самому было странно — что я тут забыл? А иногда все было понятно. Взять хотя бы то, что ипподром предоставлял возможность увидеть массу народа в его худших проявлениях и, значит, не позволял забыться, отрешившись от реальности существования в человеческой среде. Алчность, страх, ужас — тут всему находилось место.

Везде, на каждом забеге, во всякий день можно встретить характерные колоритные фигуры. Вероятно, и на меня смотрели как на такую достопримечательность, и это было мне не по душе. Я предпочел бы остаться незамеченным. Я не люблю советоваться по поводу ставок, не люблю обсуждать лошадей. У меня не возникает чувства товарищества по отношению к другим игрокам. Ведь мы на самом деле соперники. Но кто уж никогда не оказывается внакладе, так это хозяева ипподрома. Они-то всегда сорвут свой куш, и государство сорвет свой куш, и доля тех и другого все увеличивается, а значит, игроку приходится постоянно повышать предельную планку своей ставки, ломать голову над системой и оттачивать интуицию. Средний игрок изо дня в день делает двойные, тройные, шестерные и девятерные ставки, оставаясь в конце концов с кучей бесполезных картонок на руках. Одни говорят, что играют в надежде на удачу, другим якобы нравится атмосфера, третьим — зрелище. На самом же деле все стремятся к одному — к выигрышу. Он снимает напряжение. Простой ответ часто неочевиден, но именно простота лежит в основе глубокой истины, в основе работы, в сочинительстве и живописи. Глубина жизни — в ее простоте. Мне кажется, именно ипподром не дает мне забыть об этом.

Но, с другой стороны, скачки — это болезнь, попытка чем-то заполнить жизнь, подмена реальности, которую отказываешься видеть. Все мы нуждаемся в том, чтобы уйти от действительности. Часы тянутся невыносимо медленно, и их нужно наполнить событиями, покуда не придет смерть. А вокруг не так-то много места для славных дел и настоящего веселья. Все быстро наскучивает либо начинает страшить. Просыпаешься утром, вылезаешь из-под одеяла, садишься на постели и думаешь: черт подери, что же дальше-то?

Иногда страсть к бегам одолевает меня, как болезнь. В такие времена я делаю ставки день напролет и остаюсь на ипподроме до позднего вечера, ставя на всякое охвостье. Вместе со мной играют те же люди, которых я видел там с утра. Они тоже не могут уйти. Болезнь, что поделаешь.

Так вот, вернулся я к скачкам и забыл про кино, актеров, съемочную группу и монтажную. Ипподром делал мою жизнь простой, хотя, может быть, точнее было бы сказать — дурацкой.