Читать «Презумпция виновности» онлайн - страница 127

Кряжин развернулся к притихшим, не ожидавшим такой позиции холмским милиционерам.

– Полагаете, что сорокатрехлетний «важняк» в своей борьбе с преступностью довел себя до сумасшествия?

Он снова уселся поудобнее и показал Сидельникову на поворот к ГУВД. Он уже неплохо ориентировался в этом городишке.

– Нет, коллеги, я не спятил. Вы можете пытаться переубеждать меня сколь угодно, но я выведу для вас сейчас одну-единственную, верную формулу, по которой вычисляется законопослушность человека. Думаете, я возомнил себя ангелом во плоти? Отнюдь! Я часто упоминаю нечистого и не прочь засадить первой же понравившейся мне красотке. И я перелюбил их такое множество, что уже не помню точное количество, – среди следователей Генеральной прокуратуры, как и среди других, святых не бывает. Так вот, разница лишь в том, что ни одну из тех, кто оставил во мне искорку любви, я не продал ради денег, чтобы поиметь другую. Я просто внезапно влюблялся в другую. Но никогда не оставлял прежнюю в неведении об этом. Если у тебя есть мужество так поступать, значит, ты никогда не решишься на преступление, ибо видишь разницу между скотством и порядочным поведением.

– И что, все они после вашего ухода чувствовали себя счастливыми? – подначил Георгиев, когда машина въезжала во двор управления.

– Нет. Но ни одна не сказала мне – «ненавижу».

В дежурной части сидел и, дожидаясь приезда группы, болтал с дежурным Мацуков. Выглядел он уставшим: видимо, приезд следователя из Москвы возлагал на сотрудника районной прокуратуры дополнительную ответственность. Ментам – тем хорошо. Кряжин уедет, и никто в Генеральной прокуратуре о них не спросит. Но о том, кто «важняку» помогал в Холмске из «наших», вопрос зададут обязательно. И очень не хотелось бы, чтобы Кряжин жевал губами, как делал всякий раз, прежде чем сказать неприятное, и говорил о том, что есть один такой, Мацуков его фамилия. Так он – ни в зуб ногой. Середнячок, пригодный лишь для расследования преступлений с имеющимся подозреваемым.

В кабинете Желябин поставил чайник, вынул из холодильника пакеты с едой и вдруг бросил:

– Вы в библиотеке обмолвились о каком-то человеке от власти, помогавшем москвичам из «Мерседеса». Это тоже следственная проговорка, сродни той, где «он, в черной кожаной куртке, сидит и пишет»?

– Нет, это правда, – мягко возразил Кряжин. – Такой есть.

– И кто он? – Нож Желябина завис над вчерашним сервелатом, как топор палача.

– Наша следственная бригада состоит из пяти человек: Кряжин, Сидельников, Мацуков, Желябин и Георгиев. Один из перечисленных – предатель.

Понимая, что колбаса еще долго не будет порезана, советник выдернул нож из ослабевшей руки майора и стал стучать им по разделочной доске. В воздухе запахло копченостями. Сидельников между тем расставлял кружки и раскладывал в них пакетики с чаем.

– Вы меня с ума сведете, Иван Дмитриевич, – выдохнул Желябин.