Читать «Презумпция виновности» онлайн - страница 125

Советник закурил вопреки правилам поведения в библиотеке.

– А пять часов вы упомянули потому, – продолжил он, – что в пять часов Пикулин звонил не вам, а коллеге Сопьяну, и с ним же договорился о встрече. Он хотел переждать у него несколько ночей. Пикулин собирался у Сопьяна осесть. И ему не было необходимости звонить вам. Такие дела. В связи с этим возникает резонный вопрос – а звонил ли вам он?

Женщина посмотрела куда-то в угол, а потом быстро отвела взгляд, словно именно там крылись доказательства ее неожиданного разоблачения.

– И сейчас я могу с уверенностью сказать – он вам не звонил. Александр Пикулин не мог звонить вам в пять часов и сообщать о времени прибытия, потому что за несколько минут до этого, возможно – в пределах не более чем получаса, он договорился на схрон у Сопьяна. А в восемь часов он не мог звонить вам, потому что в это время ему было совсем не до назначения вам романтического свидания.

Желябин, уже начинающий привыкать к неожиданному, покосился на женщину. И тут же услышал еще одну новость. Кряжин:

– Это вы ему звонили.

Сидельников:

– По просьбе московских гостей. Им нужно было затянуть Пикулина в сеть. Те, что якобы врывались к вам в квартиру, в квартиру вашу не врывались. Они приезжали задолго до этого. Да, это они выбивали дверь, но днем. И в диван стреляли днем, через подушку.

Кряжин:

– Подушку капитан МУРа нашел в передней, на пуфике, когда вы одевались в другой комнате. Она словно там и была. Некогда было выбрасывать или это была ваша любимая думочка? Сидельников так и сказал – с чего бы диванная подушка лежала в прихожей на мягком и без того пуфике? А соседи шум взламываемых дверей слышали в четыре часа дня.

Сидельников:

– А ночью шума они не слышали. Ни треска, ни выстрелов.

Она перестала смотреть перед собой, и теперь два голубых озера, едва не расплескиваясь, метались от ботинок одного к ботинкам другого. Библиотекарь уже дошла до того состояния, когда уверять следователя в его ничтожестве бессмысленно, а смотреть в глаза еще боязно. Критический момент, именуемый в следственной практике «позитивным кризисом допрашиваемого».

Кряжин снова сел на стол, и теперь тот протяжно застонал.

– Я вам кое-что объясню. Ваша вина заключается в том, что вы вступили в сговор с преступниками. Но до сего момента это не повлекло тяжких последствий. Если, конечно, Пикулин не вывихнул ногу, когда прыгал с балкона. Но вы знали, что его ищут преступники, видели их оружие и реально представляли их социальную опасность. А потому будете судимы. Но, повторяю, от этого еще никто не умер. Однако это может произойти в любой момент, – Кряжин играл, наслаждаясь. Его ложь о живом главаре преступной группы, пишущем явку с повинной, его танец на лезвии бритвы с библиотекаршей, когда он выдавал желаемое за действительное, – все это имело успех, хотя изначально шансы рассчитывались как пять процентов против девяносто пяти не в пользу советника. И теперь он, чувствуя, что лед тронулся и река пошла, упивался своей маленькой, но победой. – Вам дать какой-нибудь чистый формуляр, чтобы вы его заполнили?