Читать «Да будет праздник» онлайн - страница 12

Стараясь не слишком привлекать внимание, Чиба вытащил из кармана написанные другом три листочка.

Фабрицио на публике никогда не читал по бумажке. Он выступал экспромтом, черпая вдохновение в самом себе. Он славился этим талантом, этим волшебным ощущением непосредственности, которое дарил своим слушателям. Его мозг был кузнечным горном, работавшим двадцать четыре часа в сутки. Не было у него фильтра, не было склада готовых идей, и когда он начинал свои монологи, то околдовывал всех: от рыбака из Мадзара-дель-Валло до инструктора по горным лыжам из Кортина-д’Ампеццо.

Но в этот вечер его ждал досадный сюрприз. Пробежав первые три строчки резюме, Фабрицио побледнел. Речь в нем шла о семейной саге про музыкантов. Которые из поколения в поколение, подчиняясь непостижимому велению судьбы, играли на ситаре.

Чиба придвинул к себе книгу индийца. Заголовок гласил: “Заговор девственниц”. Почему тогда в резюме речь шла о “Жизни в мире”?

Страшное подозрение: катанзарский друг ошибся! Этот болван облажался с книгой.

В отчаянии Чиба впился глазами в аннотацию на обороте книги. Никаких ситаристов; в ней говорилось о семье из одних женщин, жившей на Андаманских островах.

В этот самый момент Тремальи закончил свой монолог.

5

Ему хотелось выть от мысли о том, что Дюрандаль, за который было выложено триста пятьдесят евро, поселится у тестя над камином. Саверио Монета купил меч, думая зарубить им сторожа кладбища Ориоло или как минимум использовать его как ритуальное оружие в кровавых обрядах секты.

Машины тащились с черепашьей скоростью. Куцые пальмы, побитые зимними холодами, были обмотаны цветной иллюминацией, отблескивавшей на корпусах выставленных перед автосалонами новеньких “мерседесов” и “ягуаров”.

“Похоже, и правда где-то авария”.

Саверио включил приемник и стал искать канал авторадио. Часть мозга тем временем безостановочно работала над поиском другой операции, которую можно было бы предложить Мердеру и компании.

“Что, если мы прикончим падре Тонино, что заведует приходом в Капранике?”

Снова зазвонил сотовый. “О господи… опять Серена?..” Но на дисплее значилось “НЕИЗВЕСТНЫЙ НОМЕР”. Наверняка старый хрыч, маскирующийся, чтобы достать его.

Эджисто Мастродоменико, отцу Серены, было семьдесят семь, но что до сотовых и компьютеров, он был одержим ими похлеще шестнадцатилетнего подростка. В его кабинете на последнем этаже мебельной фабрики “Тирольские судовые плотники” был собран, на зависть лас-вегасским казино, целый парк подключенных к телекамерам компьютеров. За работой пятнадцати менеджеров по продажам велось постоянное видеонаблюдение, покруче, чем в реалити-шоу. И на Саверио, заведовавшего отделом тирольской мебели, было нацелено аж четыре объектива.

“Нет, сегодня у меня нет сил разговаривать с ним”. Саверио прибавил громкость радиоприемника, пытаясь заглушить телефон.

Мантос ненавидел тестя с такой силой, что у него развился даже спастический колит. Старый Мастродоменико использовал любой повод, чтобы унизить его, заставить чувствовать себя жалким бездарем, дармоедом, все еще работающим на фабрике только благодаря тому, что женат на его дочери. Он оскорблял зятя не только в присутствии коллег, но даже на глазах у клиентов. Однажды, в сезон весенних скидок, старик обозвал его кретином в микрофон на всю фабрику. Утешало только то, что рано или поздно старый хрыч подохнет. Тогда все изменится. Серена единственная дочь, так что он станет директором фабрики. Хотя в последнее время у него зародилось подозрение, что старик не может умереть. Чего с ним только не приключалось. Ему удалили селезенку. Вырезали атерому в ухе, он тогда чуть не оглох. Один глаз почти полностью покрыт катарактой. В возрасте семидесяти четырех лет на скорости двести километров в час он врезался на своем “мерседесе” в фуру, заливавшую бак на автозаправке “Аджип”. Три недели он пролежал в коме, а проснулся еще более охреневшим, чем раньше. Потом у него нашли рак желудка, но из-за преклонного возраста опухоль не росла. И, словно всего этого было мало, на крестинах близнецов он упал с церковной лестницы и сломал шейку бедра. Теперь он жил в инвалидном кресле, и не кому иному, как Саверио, приходилось привозить его по утрам на работу и отвозить по вечерам домой.