Читать «Женщина со шрамом» онлайн - страница 263

Он, казалось, даже оживился, впервые с тех пор, как Дэлглиш вошел к нему в комнату. Дэлглиш спросил:

— А что бы вы показали под клятвой?

— По поводу завещания? Я сказал бы, что счел его имеющим законную силу, что у меня не возникло подозрений по поводу подписей как завещателя, так и свидетельниц. Сравните почерк на этих двух завещаниях. Разве здесь можно усомниться, что это одна и та же рука? Коммандер, вы ничего не сможете сделать, да ничего делать и не надо. Это завещание могло бы быть оспорено только Робином Бойтоном, а Бойтон мертв. Ни вы, ни Столичная полиция не можете иметь locus standi в этом деле. Вы получили признание. Вы получили своего убийцу. Дело закрыто. Деньги были завещаны двум людям, имевшим более всего прав на их получение.

— Я могу согласиться, — сказал Дэлглиш, — что, раз имеется признание, делать, разумно говоря, больше нечего. Но мне не нравится бросать расследование неоконченным. Мне необходимо знать, прав ли я, необходимо понять. Вы мне очень помогли. Теперь я знаю правду, насколько ее вообще можно знать, и думаю, что понял, почему Кэндаси Уэстхолл это сделала. Или стремиться к этому — самонадеянность?

— Знать правду и понимать ее? Да, коммандер, при всем моем уважении к вам, я полагаю, что это — самонадеянность. Это самонадеянно и, вероятно, неуместно. Как жадно мы копаемся в жизни знаменитых покойников, будто квохчущие куры, склевывая по зернышку каждую сплетню и каждый скандал. А теперь я опять спрошу вас кое о чем, коммандер. Готовы ли вы нарушить закон, если тем самым вы могли бы восстановить справедливость, исправив зло, или принести добро человеку, которого любите?

— Я уклонюсь от прямого ответа, — сказал Дэлглиш, — но ваш вопрос гипотетичен. Это должно зависеть от важности и обоснованности закона, который я стану нарушать, и от того, окажется ли то добро, которое я хочу принести мифическому любимому человеку, а наделе — человеческому обществу, по моему мнению, значительнее, чем тот вред, который я причиню, нарушив закон. Если говорить о некоторых нарушениях закона, таких преступлениях, как, например, убийство или изнасилование, как можно было бы на это пойти? Ваш вопрос нельзя рассматривать абстрактно. Я ведь полицейский, а не моралист-теолог или эксперт в области этики.

— Ох, коммандер, разумеется, вы эксперт. Со смертью учения, которое Сидни Смит называл рациональной религией, и при том, что сторонники того, что осталось, постоянно отправляют нам такие неопределенные и сбивающие с толку послания, всем цивилизованным людям приходится быть экспертами в области этики. Мы должны с углубленным вниманием разрабатывать наш собственный путь к спасению, основанный на том, во что мы верим сами. Так что скажите мне, есть ли такие обстоятельства, которые заставят вас нарушить закон ради блага любимого человека?