Читать «Жажда» онлайн - страница 279

Катрина вздрогнула и посмотрела на Бьёрна. Он взглянул на нее и почти незаметно покачал головой.

– Поэтому, Смит, то, что вы побывали в подвале Хелла однажды осенью, не является предположением. Это факт. И точно так же фактом является то, что вы были обладателем револьвера «ругер», и он находился в вашем кабинете, когда вы стреляли в безоружного Валентина Йертсена. Плюс стилометрический анализ.

Катрина посмотрела на желтую мятую папку, которую Харри вынул из внутреннего кармана пиджака.

– Компьютерная программа, которая сравнивает выбор слов, построение предложений, структуру текста, расстановку знаков препинания для определения автора текста. Именно стилометрия вдохнула жизнь в дискуссию о том, какие тексты были написаны Шекспиром, а какие нет. Программа определяет автора текста с точностью более восьмидесяти процентов. То есть с недостаточной точностью для того, чтобы служить доказательством. Но процент определения того, что текст не принадлежит определенному автору, например Шекспиру, составляет девяносто девять и девять. Наш компьютерный эксперт Торд Грен использовал эту программу для сравнения электронных писем, которые были отправлены Валентину, с тысячей более ранних писем Ленни Хелла другим адресатам. И вывод… – Харри протянул папку Катрине, – что Ленни Хелл не был автором инструкций, которые Валентин Йертсен получал по электронной почте.

Смит уставился на Харри. Прядь волос упала на его потный лоб.

– Мы могли бы обсудить это на предстоящем полицейском допросе, – сказал Харри. – Но это защита. И у вас все еще есть возможность предоставить аттестационной комиссии объяснения, чтобы она не отказала вам в присвоении докторской степени. Разве не так, Эуне?

Столе Эуне прокашлялся.

– Это так. Наука в идеале слепа к морали актуального времени, и это не первая докторская диссертация, написанная с использованием морально сомнительных или напрямую противозаконных методов. Прежде чем аттестационная комиссия сможет одобрить докторскую диссертацию, мы должны знать, управлял ли вообще кто-нибудь Валентином Йертсеном. Если это не так, то, я считаю, диссертация не может быть принята аттестационной комиссией.

– Спасибо, – кивнул Харри. – Так что скажете, Смит? Хотите ли вы дать объяснения аттестационной комиссии здесь и сейчас, до того как мы вас арестуем?

Халлстейн Смит уставился на Харри. В зале раздавалось только его сопение, как будто он был единственным из собравшихся, кто еще дышал. Сверкнула одинокая вспышка.

Покрывшийся красными пятнами руководитель защиты склонился к Столе и хрипло прошептал:

– Господи Исусе, Эуне, что здесь происходит?

– Знаете, что такое ловушка для обезьян? – спросил Столе Эуне, откинулся на спинку стула и сложил руки на груди.

Голова Халлстейна Смита дернулась, как будто его ударили током, он поднял руку, указывая на потолок, и со смехом прокричал:

– А что мне терять, Харри?

Харри не ответил.

– Да, Валентином руководили. Это делал я. Конечно, это я написал те письма. Но важнее всего не то, кто стоял за Валентином и управлял им, научный смысл заключается в том, что Валентин был настоящим вампиристом, как и показывают мои описания, и ничего из сказанного тобою здесь не может поколебать мои научные результаты. И раз уж мне пришлось подготовить и создать лабораторные условия, так разве это не больше, чем обычно делают ученые? Или как? – Он скользнул взглядом по собравшимся. – Но то, что делал Валентин, решал совсем не я, это был его собственный выбор. И шесть человеческих жизней – не такая уж невероятная цена за то, что это… – Смит постучал указательным пальцем по переплетенной диссертации, – сможет помочь уберечь человечество от страданий и убийств в будущем. Здесь описаны тревожные сигналы и профили. Именно Валентин Йертсен пил их кровь, убивал их, а не я. Я просто облегчал ему задачу. Когда тебе повезет наткнуться на такого вампириста, ты обязан это использовать, ты не должен позволять близоруким моральным принципам остановить его. Нужно видеть вещи в дальней перспективе, видеть пользу для человечества; спросите Оппенгеймера, спросите Мао, спросите тысячи больных раком лабораторных крыс.