Читать «Здесь мертвецы под сводом спят» онлайн - страница 104

Откуда-то из-за купели эхом донесся гулкий бас мистера Гастингса, могильщика.

Викарий тоже пел, инспектор Хьюитт и Антигона пели, дама Агата Дундерн пела – даже я пела:

– Та-ра-ра-БУМ-де-эй, та-ра-ра-БУМ-де-эй…

Фели завершила произведение торжественным тушем, и затем орган умолк, как будто ошеломленный смелостью произошедшего.

Когда под балками и перекрытиями древней крыши стихла музыка, Даффи сложила свои бумаги и безмятежно вернулась на свое место в трансепте рядом с отцом.

Глаза отца были закрыты. По лицу текли слезы. Я положила руку на его ладонь, лежащую на подлокотнике, но, кажется, он не заметил.

Люди все еще улыбались своим соседям, покачивали головами, перешептывались, и повсюду, за исключением скамьи де Люс, в воздухе повисло умиротворение.

Я обернулась и посмотрела на Доггера, но его лицо было, как говорят в триллерах по радио, непроницаемым.

Даффи и Фели вместе это замыслили, – подумала я. За закрытыми дверями они спланировали это действо ноту за нотой. Жаль, что они не приобщили меня к своему плану. Я бы посоветовала им этого не делать.

Теперь вперед вышел викарий.

– «Но Христос воскрес из мертвых, – заговорил он, не моргнув и глазом, – первенец из умерших».

Как будто ничего и не было; как будто только что в его церкви не случилось нечто волшебное – может, и правда чудо; как будто «Та-ра-ра-БУМ-де-эй» не были последними словами, произнесенными им и всеми остальными.

– «Ибо, как смерть через человека, так через человека и воскресение мертвых. Как в Адаме все умирают, так во Христе все оживут… – и так далее, все эти красивые слова о славе солнца, луны и звезд, пока, как я и знала, он не подошел к неизбежному пассажу: – Смерть! где твое жало? ад! где твоя победа?»

Вот и все. Нас оторвали от прекрасного пения и снова окунули в горе. Я сражалась со своими чувствами, уставившись на витражное стекло, как будто оттуда могла явиться помощь, как будто из разноцветных химических веществ на стекле могла родиться надежда.

Желтый свиток, скорее всего, был нарисован с помощью серы и кальция, черные буквы покрыты краской, которую составляли в средние века с помощью тщательно охраняемой формулы, содержащей точно отмеренные количества измельченного в пудру железа или окиси меди, связывающего вещества и мочи стеклодува.

Я снова прочитала эти слова.

Самсон – Далила

Сначала показалось, будто художник сделал ошибку. Буквы читались: Сашсон – Дапипа. М выглядело как ш, л – как п. Только когда глаз и мозг приспособились к затейливым изгибам готических букв, можно было увидеть, что на самом деле Сашсон – Дапипа – это Самсон – Далила.

Легко, когда начинаешь понимать.

Как и многое другое.

В этот самый момент, в этот тончайший отрезок времени меня осенило.

В моем мозгу возникли слова ЛЕНС ПАЛАС – эти жизненно важные слова, которые Харриет написала собственной мочой.

Конечно же! Как же все это ясно, когда начинаешь понимать!

С – это А. П – это Д, и клянусь всеми святыми, первая А – это Е и вторая – Ю!

Когда я начинала размораживать промасленный бумажник Харриет, буквы на старой ткани сразу же начали расползаться, с каждой секундой становясь все более непонятными и фантастическими.