Читать «Я тебя отпускаю» онлайн - страница 122

Говорить долго, перескакивая с темы на тему, боясь что-то забыть, пропустить, не успеть. И конечно, Валентине была бы интересна Ринина жизнь. И слушала она бы Рину очень внимательно!

И вполне возможно, что они бы всплакнули вместе. Или посмеялись.

За что-то Валентина пожурила бы ее, а за что-то, наоборот, похвалила бы.

И Рина взяла бы ее за руку, а она бы погладила ее по голове и обязательно утешила, успокоила. И поддержала. Вот в этом Рина ни минуты не сомневалась.

Проснулась поздно, солнце уже вовсю билось в окно. Было душновато, и она открыла окно. И снова был чудесный, теплый, совсем летний день. Звонко пели удивленные птицы, и пахло травой и яблоками, и чуть колыхал занавеску нежный, легкий ветерок.

«Странный октябрь, – снова подумала Рина, – я такого не помню». Она громко бросила взгляд на горницу: «Прощай, временное убежище! Мне тут было и плохо, и хорошо – как, впрочем, всегда в нашей жизни. Все, я уезжаю, пока». Она стала собирать сумку. Да что там собирать – пару минут!

Постучала Валентина:

– Проснулась, Иришка? Ну давай чай пить!

На столе стояли блины, плошка с творогом, плошка со сметаной. Варенье, масло со «слезой», домашний сыр.

– Господи, Валя! Да что вы, столько и за три дня не съесть!

– В дорогу надо плотно поесть, – строго возразила Валентина. – Пока то да се, доедешь до города, купишь билет. И дело к обеду. А где там есть? На вокзале? Не дай бог! Потравишься как пить дать. Не вздумай, слышишь?

Рина покорно кивнула.

– А что не съешь, – продолжала Валентина, – с собой заберешь. Я тебе тут гостинцев собрала. Ну и с собой, в дорогу. Вечером чаю попьешь с пирожками.

Рина попробовала возразить, но поняла – бесполезно.

– Спасибо, – сердечно поблагодарила она.

Обрадованная, Валентина принялась выставлять на стол банки с земляничным, вишневым, клюквенным вареньем и медом, выложила шмат сала, завернутый в чистое полотенце. Потом достала банки с солеными грибами и нитки с сушеными белыми. По комнате разнесся дивный аромат. И довершали все это великолепие огромная банка сметаны и пакет творога.

Рина взмолилась:

– Валя, господи! Спасибо огромное, но прошу вас, не надо! Ну как я все это довезу, а?

Но возражения не принимались. Валентина молча утрамбовывала все в большой старый рюкзак.

– Санин, – тихо объяснила она. – Он с ним на рыбалку ходил. Будет тебе память. А больше ничего дать тебе не могу, нету.

Рина кивнула и пошла к себе – снять белье с постели, прибраться.

Села на кровать и заплакала. Подумала, как страшно ехать в город. В свой родной и любимый город. В свою чудесную, обожаемую квартиру. Страшно возвращаться. Страшно ехать в ту жизнь. Знакомую и, казалось бы, понятную до мелочей. Теперь – страшно. Той ее жизни уже нет.

Остаться здесь? Нет, нет, конечно, разумеется, не навсегда! Ну это же полная глупость! Эта жизнь не ее, она не плохая, нет, она даже хорошая! Но… она просто чужая. Остаться еще на пару дней, на неделю. Или на две. Ходить в лес – Валентина сказала, что пошли поздние опята и созрела брусника, а Рина так любит горьковатое брусничное варенье, – побродить по полю, посидеть на берегу речки. Послушать, как поют птицы. Посмотреть, как высоко в небе летит ровный и правильный треугольник журавлей. Полюбоваться на гнездо аиста, что на спиленной березе на краю поля. Да просто спать. Упасть в мягчайшую, теплую перину, провалиться, прижавшись спиной к теплому боку печки. А утром выйти на крыльцо, зажмуриться от солнца, закрыть глаза и слушать протяжное, печальное мычание проходящего под звук Аркашкиного хлыста и изощренного матерка стада. А вечерами пить с Валентиной чай и неспешно говорить о жизни, просто о жизни, такой сложной и такой простой. И не думать. Вообще ни о чем не думать. Просто пытаться жить. А подумает она потом. Сейчас просто нет сил. Да! И еще ходить к отцу! Просто прийти к нему и говорить с ним. Или молчать.