Читать «Я тебя отпускаю» онлайн - страница 121

– Не выход, – согласились подруги, – совсем не выход. И как доверишь? Нет, не годится!

И тут Валентина всплеснула руками:

– Ой, девки! О чем вы? А я-то на что? Здоровая и свободная! Чем мне заняться? Родишь и привезешь, слышишь, Ир? А тут-то, на воздухе и на парном молоке, такого хлопца тебе выращу – закачаешься!

– Валентина, – улыбнулась Рина, – спасибо, конечно. Но… Родить и сдать вам? Как-то нелепо вроде бы. И, кстати, почему хлопца? А если будет девица? – Рина попробовала отшутиться, грех было обидеть человека в таком светлом порыве.

А та все приняла всерьез:

– Девка? Да нет, пусть будет парень! Александром назовем, в честь деда! – Валентина расплакалась. Над столом повисла неловкая тишина.

Все были смущены, и похмелье как рукой сняло – будто и не было.

Валентина улыбнулась сквозь слезы:

– Ну пусть хоть девка! Хоть кто. Своя ведь, родная!

Рина проглотила комок, застрявший в горле.

Ситуацию разрядила Нинка:

– Ой, девки! Додумалась. Ты, Ир, от Пашки роди! А что? Он бугай здоровый, молодой! И красивый к тому же, не алкаш, между прочим. И на тебя заглядывается – я что, дура? Не вижу? Нет, правда! Ребеночек-то получится, а?!

Обалдевшая Рина хлопала глазами.

Валентина резко прихлопнула ладонью по столу:

– Вот именно, додумалась! Ох, Нинка! Всегда была дурой, такой и осталась! Не было мозгов, да так и не выросли! О чем ты, господи? Иришка – и этот… дурак! К тому же…

Нинка принялась оправдываться:

– А что я? Я разве ей замуж за Пашку предлагаю? Что я, совсем? Я ж про другое! Родить от него, все!

Валентина строго посмотрела на нее:

– Ага, умница. Вот я и говорю: нет ума – не купить!

Обиженная, Нинка замолчала и тут же, встрепенувшись, затянула песню:

Лучше нету того цвету, когда яблоня цветет.

Валентина и Рина переглянулись, рассмеялись и стали подпевать:

Лучше нету той минуты, когда милый мой идет.Как увижу, как услышу, все во мне заговорит.Вся душа моя пылает, вся душа моя горит.

Три женщины, одна молодая и две не очень, пели и плакали. Каждая о своем.

После трех «прощальных», «на ход ноги», маленьких рюмочек вишневой наливки, ароматной, терпкой и сладкой до невозможности, снова плакали и обнимались. Наконец Нинка выкатилась, Валентина и Рина рухнули в кровати. Сморило Рину тут же – и слава богу. Наревелась за этот день так, как не плакала, кажется, за последние десять лет. Но перед сном подумалось: «Как хочется рассказать Валентине про свою жизнь! Про все-все, обстоятельно и подробно. Про своих мужиков, оказавшихся трусами и слабаками. Про дорогую Маргошку и про неизбывную, непроходящую тоску по ней. Про любимую Мусеньку и Ленинград, про Крокодиново и бабушку Ирину Ивановну. Про свои влюбленности и любови, про дружбу, верность и преданность, про предательства, коварство и вероломность. Про свое добровольно выбранное одиночество. Про любовь к отцу и чувство вины перед ним. Про маму… Про свою бездетность». Поговорить, как бы она говорила с Маргошкой или с мамой – с той мамой, которую себе представляла и которой у нее никогда не было.

Рассказать про свои путешествия, про разные страны и любимые города. Ведь Валентина нигде не была!