Читать «В сторону Новой Зеландии» онлайн - страница 6

Наутро по прибытии в арендованной машине мы спустились из Аммана на четыреста метров ниже уровня Мирового океана – к Мертвому морю. Оставив пожитки в гостинице, в плавках сошли к воде. Купание в Мертвом море – комичное занятие: новичок пробует плыть, но его же собственная задница выходит из повиновения и, как надувная, покачивается на поверхности высококонцентрированного соляного раствора, а голова с неизбежностью зарывается в горькую воду. Смирив спортивную гордыню, переворачиваешься на спину и сидишь на плаву в теплых химикалиях, как в шезлонге, – развлечение на любителя.

Курортники коротают время по большей части у пресного бассейна. В тени тентов прохлаждаются несколько арабских семейств: пятница – выходной день; радуются жизни немецкие туристы. Музыка, бар, лежбище. Ахмед вяло оглянулся в поисках свободного лежака, но я робко сказал, что предпочитаю более подвижное времяпрепровождение. Ахмед с облегчением ответил, что тоже равнодушен к солнечным ваннам. С этой минуты взаимопонимание не покидало нас: как угорелые, сжигая по бензобаку в день, мы носились по Иордании, и только пограничники на рубежах Израиля, Саудовской Аравии и Сирии охлаждали наш краеведческий пыл.

Для начала решили оглядеться: прокатиться километров пятьдесят с возвратом на ночлег. По середине Мертвого моря проходит своего рода ось географической симметрии. Примерно напротив Эйн-Геди, красивого ущелья на израильской стороне, в котором Давид однажды скрывался от преследований царя Саула, мы увидели с десяток машин на обочине и притормозили. Широкий горный поток подпружен при впадении в Мертвое море, и заводь кишмя кишит людьми всех возрастов. Похожая картина и в устье Эйн-Геди, только там женщины в купальниках, а здесь полощутся как есть – в платках и платьях: мусульманские нравы.

Какое-то время Ахмед и я, где вброд, где прыгая с валуна на валун, пробирались вверх по глубокой расщелине в поисках безлюдья. Это низовье горячего источника Хаммамат Манн. Лежа в теплых бурунах, мы перебрасывались междометиями телячьего восторга.

– Несет какой-то дрянью, – заметил Ахмед.

Мы обернулись. По направлению к нам нетвердой поступью, осклизаясь на мокрых камнях, брели несколько подростков. В руках у одного из них дымился самодельный кальян – бутылка со змеевиком, источник сладковатой вони. Отроки-наркоманы ушли вверх по течению, а мы спустились к машине и подались с шоссе вправо, на проселочную дорогу, петляющую по полуострову Лисан.

Изредка на отшибе были видны стойбища бедуинов: драный брезентовый навес на шестах, черные козы с черным же подпаском, облезлые собаки, железные бочки с водой, каменный очаг, в сторонке – японский пикап с открытым кузовом.

Местность становилась все пустынней, мы еле-еле пробирались узким известняковым ущельем. Такой рельеф называется в геологии испанским словом “куэста”. Что-то подобное я видел в молодости на полуострове Мангышлак. После сорока минут плутаний по тупиковым проселкам выехали на дамбу и помчались, окруженные водой, наискось через море по направлению к Израилю. До него оставалось рукой подать, уже хорошо были видны белые строения, сады, когда дамба свернула влево, увлекая нас назад к иорданскому берегу. Солнце садится у нас за спиной в Иудейской пустыне; темнеет быстро, почти без сумерек. Тотчас в небе загорается первая и очень крупная звезда – в Израиле началась суббота.