Читать «В моих глазах – твоя погибель!» онлайн - страница 175
Елена Арсеньева
Вадим тихо ахнул, вспомнив рассказ редакционной секретарши. Именно так она описывала человека, который позавчера интересовался адресом Жени Васильевой! Но Женька-то откуда может это знать?
Он открыл рот, чтобы спросить об этом, но не успел.
– Я знаю потому, что вижу его, – тихо сказала Женя. – Он здесь. Вот он.
Саша очнулся внезапно. Огляделся. Он лежал в незнакомой больничной палате. Кругом стояли койки, на них спали люди.
Саша покосился на тумбочку и увидел свои часы. Стрелки показывали 2.30. Поскольку светило солнце, понятно, что не ночи. Разгар дня. С 14.00 до 15.30 или до 16.00 в больницах обычно тихий час, поэтому люди на соседних койках спят…
Бинт, охватывающий живот, мешал Саше повернуться, и всё там так болело внутри… Да ничего! Главное, он жив. А ведь ничего не помнил с той минуты, как смотрел на замедленный полет пули, которая вылетела из ружья Киры Самара. И последнее, что врезалось в память, это бледное лицо Киры, нависшее над ним, и его торжествующий шепот: «Ромашов, я всё сделал!»
– Ромашов… – слабо пробормотал Саша. – Почему Ромашов?
И в ту секунду, как он произнес это слово, почудилось, будто в него снова вонзилась пуля, только не в солнечное сплетение, а в голову. Такая боль пронзила виски, что в глазах всё смерклось. Саша схватился за голову обеими руками и застонал… и в этот миг между его напряженными ладонями словно вольтова дуга прошла, а потом боль исчезла, зрение прояснилось, и он увидел Андрея Мольченко, вернее Ромашова, стоящего не где-нибудь, а на улице Запарина, где Саша прожил столько прекрасных лет и откуда бежал после страшного открытия.
Ромашов стоял на другой стороне улицы и в упор смотрел на…
Он смотрел на Женьку!
Саша не сразу поверил своим глазам, увидев ее – в мужской летчицкой куртке, с растрепанными волосами, очень бледную. Под глазами залегли почти черные тени. Она в упор смотрела на Ромашова, и Саше казалось, что между их взглядами тоже пролегла вольтова дуга!
Рядом с Женей замер какой-то милиционер в распахнутой шинели и съехавшей ушанке. Да ведь это Вадька! Он тоже смотрит на Ромашова, но видит просто-напросто низкорослого невзрачного человека с разными глазами, в которых пылает бешеная ненависть, смешанная с восторгом. А Женя? Что видит она? Неужели то же самое, что и Саша, перед которым мелькают лица разных людей, со страшной быстротой сменяющиеся на том месте, где только было лицо Ромашова? Мужчины, женщины… молодые, старые… мертвые лица, лица с остановившимися глазами, бледные даже не мертвенной бледностью, а потусторонней, словно из них была еще при жизни выпита вся кровь… Внезапно морда тигра возникла перед Сашей – морда тигра с простреленным глазом, потом какое-то незнакомое, бесконечно усталое мужское лицо, а следом промелькнули одно за другим еще четыре лица, при виде каждого из которых его сердце пропускало удары.
