Читать «Тебе, с любовью...» онлайн - страница 138
Бриджид Кеммерер
– Все хорошо, – говорю я, хотя очевидно, что это не так. Крепко обнимаю, шепча слова утешения в ее волосы. Зубами стаскиваю с рук рабочие перчатки и успокаивающе глажу ее по спине. – Все хорошо.
Образовавшийся из-за дождя туман создает иллюзию уединения. Воздух пропитан запахом скошенной травы, и к нему примешивается аромат Джульетты: она пахнет ванилью и корицей.
Когда рыдания Джульетты стихают, я наклоняю голову и шепчу, почти касаясь губами ее виска:
– Хочешь сесть?
Шмыгнув носом, та энергично мотает головой:
– Не рядом с ней.
– Ладно. Тогда сюда. – Я отвожу ее на несколько шагов в сторону, к старой могиле, которую за все время, пока я тут работаю, никто не навещал.
Сев, мы прислоняемся к камню.
Она все еще стискивает в пальцах мою рубашку. И когда мы садимся, льнет ко мне, согревая своим теплом. Легкий дождик холодит лицо и смешивается со слезами Джульетты.
– Поговорим об этом? – спрашиваю я.
– Нет. – Она вытирает лицо.
– Понял.
Я смотрю на нее сверху вниз. Собравшиеся в ее волосах капли дождя посверкивают на свету. По щекам течет тушь. Тяжесть ее прижавшегося ко мне тела – самое прекрасное и самое мучительное ощущение, которое я испытывал в своей жизни. Я провожу пальцем по дорожке туши на ее щеке.
Джульетта со вздохом закрывает глаза.
– Лучше бы я этого не делала. – Ее голос срывается, и она снова начинает плакать.
– Тсс, – тихонько прикасаюсь я губами к ее виску. Вечность бы ее так обнимал. – Чего бы ты лучше не делала?
Джульетта слегка выпрямляется и откидывает с лица влажные волосы. У нее дрожат руки. Она вся дрожит.
– Моя мама была фотографом. Я проявила снимки, которые она сделала перед смертью. Лучше бы я этого не делала.
Точно. Она говорила мне об этом.
Первый порыв – продолжать вести себя как раньше: делать вид, будто я понятия не имею о том горе, которым Джульетта делилась со мной в своих письмах. Но я не могу поступить так. Не тогда, когда моя рубашка пропитана ее слезами.
Я убираю прядь волос с ее глаз.
– Что ты там обнаружила?
Ее лицо горестно морщится, и она утыкается им в мое плечо. Сейчас она снова заплачет.
Вздохнув, Джульетта слабым голосом говорит мне в рубашку:
– Она изменяла.
– Что?
– Она изменяла. Моему папе. Она прилетела на три дня раньше, чем мы ее ждали.
Ни фига себе!
– И на ее фотографиях…
– Я не знала, что найду, понимаешь? Думала, может, она делала снимки по работе или фотографировала чем-то заинтересовавших ее людей. Она поступала так иногда. Не для публикации снимков этих людей в «Нью-Йорк таймс». Просто мама считала, что они этого заслуживают.
– Но нашла ты совсем другое?
– Угу, – полуфыркает-полувсхлипывает она. – На фотографиях она в постели со своим редактором.
– В постели? – Мои брови взлетают чуть не до кромки волос. – Как…
– В постели. Обнаженные. Так что тут все ясно.
– Обнаженные?
– Обнаженные.
– Вау.
– Ненавижу ее.
Слова острыми кинжалами срываются с ее губ. Ее тело напрягается. Тоску и боль сменяет все возрастающая ярость.
– Ты проявила фотографии в школе?
