Читать «Смех Циклопа» онлайн - страница 272

Доктор Катрин Скалезе откладывает клоунский нос и проводит рукой по лбу.

– Контраст между этой жуткой пустой глазницей и бойким тоном Дариуса сработал безотказно: все уже хохотали как умалишенные, в том числе судья и прокурор.

А ведь силен! Когда у человека такая беда, трудно не решить, что он уже достаточно наказан.

– Смех долго не стихал. Когда пришла очередь моих показаний, меня уже не слушали. Некоторые продолжали вытирать слезы смеха. Я говорила нейтральным тоном, строго придерживаясь фактов, и в такой обстановке это не вызвало доверия.

Она же не старалась рассмешить, а публика предпочитает тех, кто ее смешит.

– Когда я назвала мотивом убийства BQT, меня попросту засмеяли.

– Дариус превратил все в шутку. Он провел минирование, – объясняет Исидор.

– А когда я сказала, что глаз ему выбил вылетевший отцовский зуб, публика и весь суд легли на пол.

– Механизм «повтора», – вспоминает Лукреция учебу в GLH.

– Вердикт присяжных был единогласным: несчастный случай. Один из них даже встретился со мной, посоветовал не видеть за каждым углом зло и вручил свою визитную карточку. Он оказался психиатром.

Она снова хватает и теребит дрожащими пальцами клоунский нос.

– Я подала апелляцию, но вышло еще хуже. Публика пришла послушать обвиняемого, уже прозванного Циклопом. Дариус не обманул их ожиданий. Второй процесс вылился в яркое представление. Он опять заладил про «шутку, которая убивает» и про Циклопа. Этого ему показалось мало, и он рассказал о нашей с ним совместной учебе, даже о наших отношениях.

Вот что значит не бояться правды о своей личной жизни!

– Он сказал, что понимает меня и что на моем месте поступил бы точно так же: нашел бы любого виноватого, чтобы выместить на нем свою злость. И продолжил: «Если это тебе поможет, Кати, то я готов сказать: да, я виновен, да, твой отец погиб по моей вине».

Трюк «корова Эриксона»: когда слушателей тянут в одну сторону, они инстинктивно шарахаются в противоположную.

– «…Я даже готов лечь под гильотину, сунуть голову в петлю, сесть на электрический стул – не знаю, что сейчас в моде». Это был триумф, его наградили смехом и аплодисментами. Он выставил меня завистливой девчонкой, вздумавшей подставить ножку артисту-сопернику, а себя – воплощением великодушия. Он даже послал мне воздушный поцелуй и громко сказал: «Я не сержусь, Кати, понадобится помощь – не стесняйся, звони. Я всегда готов помочь в память о твоем отце… и о том, что было у нас с тобой».

– Первое выступление перед публикой, – бормочет Исидор, тоже взволнованный.

– Моя жизнь кончилась. Я впала в депрессию. Не могла ни двигаться, ни говорить. Невзлюбила все, что хотя бы отдаленно походило на шутки, анекдоты, любой комизм. Как-то раз столкнулась с группой «Красный нос, белый халат», ребята увидели, в какой я прострации, и решили меня развлечь, рассмешить. Я излупила их всем, что попалось под руку.