Читать «Семиевие» онлайн - страница 519

Кожа пингера была безволосая, гладкая и блестящая. Первичных половых признаков не видно. Может, женщина? Но и грудей тоже нет. А ведь едва ли пингеры за пять тысяч лет перестали быть млекопитающими.

За спиной у первого пингера вынырнул шарообразный объект, который, как оказалось, держался на шее, переходившей в пару покатых плеч. У этой пингерши были груди. За ней шла еще одна похожая.

Когда предводитель вышел на мелководье, форма его тела стала понятнее: округлая и вытянутая, как артиллерийский снаряд. Тэ он почему-то казался похожим на толстяка. В каком-то смысле он действительно был толстый, как выдра или морской котик: под туго натянутой кожей скрывался слой подкожного жира. При этом, однако, ничего не свисало и не тряслось. По манере двигаться было видно, что под гладкой «курткой» из жира скрывается мощная мускулатура. По сути, пингер был голый, но закутанный в что-то среднее между сетью и упряжью. Она застегивалась у него на торсе, и с нее свисали прибамбасы явно высокотехнологичного происхождения. Поначалу пингеры казались черными, но, когда они вышли из воды, стало ясно, что кожа у них темно-серая, по бокам идут светлые серовато-зеленые пятна, а живот светлее, чем спина.

Тэ не любил пялиться, но удержаться не мог. Между ног у пингеров ничего не было, только концентрические складки кожи, под которыми наверняка скрывался вполне обыкновенный набор гениталий. Обнажали их, видимо, только в подходящей ситуации.

Пингеры все приближались, и уже можно было разглядеть их лица. Черепа под кожей, скорее всего, выглядели так же, как и у землян. Глаза, уши и ноздри защищали мышечные складки, находившиеся в постоянном движении. Аналогия Сонар-Таможни про волков и пуделей, пусть и грубая, в целом соответствовала действительности. Пингеры соотносились с людьми, как бульдог с борзой. Вроде бы все то же, но сразу не разберешь.

Тэ обернулся к Эйнштейну и Сонар. Они, понятное дело, во все глаза таращились на пингеров.

– Эйнштейн, – позвал он, затем громче: – Эйнштейн!

Парень вздрогнул и чуть не упал в воду, затем заметил Тэ.

– Отдать? – прошептал он одними губами, указывая подбородком на прямоугольник, который сжимал в руках.

– Нет, держи сам. Ты – потомок Айви.

– Пора?

– Пора.

Эйнштейн схватил прямоугольник за нижние углы и поднял высоко над головой, чтобы приближающиеся гости лучше его видели.

Это была фотография, напечатанная на листе формата А2. Любой орбитер с ходу бы узнал ее. Это было историческое изображение из Эпоса: последний снимок, который Кэл Бланкеншип, жених Евы Айви, отправил ей из рубки своей подлодки за мгновение до того, как закрыть люк и погрузиться, спасаясь от первого залпа Каменного Ливня. Основную часть снимка занимали две окружности: открытый люк, в котором виднелось небо, уже разрезанное надвое огненным следом болида, а вокруг него, ближе к камере, – кольцо с пальца Кэла.