Читать «Ртуть» онлайн - страница 113

Великолепие памятников, которые король планирует воздвигнуть в честь своей возлюбленной Повелительницы красоты, знаменует полный разрыв с традицией. Никогда прежде ни одну фаворитку, ни возлюбленную, ни наложницу, не возносили до таких высот. При жизни Агнессы король почитал и открыто признавал ее, но истинная глубина его привязанности и преданности ей становится откровением для двора. «И, без сомнения, для королевы», – думает Жак.

Что до пунктов ее завещания, которое Жак засвидетельствовал вместе с лекарями и Этьеном, то все, чем Агнесса владела – исключительно по милости короля – она распорядилась распределить между Церковью и неимущими. В завещании повелительницы красоты не были упомянуты ни члены ее семьи, ни три ее незаконнорожденные дочери. По закону эти три девочки принадлежат отцу, и качество их будущей жизни будет зависеть от его щедрости.

Причиной смерти Агнессы оба королевских лекаря сочли родильную горячку, нередко развивающуюся после родов – особенно таких тяжелых родов, какие у Агнессы. Все, кто заботился о ней, знали о муках, которые она претерпела во время и после родов, и, что еще хуже, о ее разложении. Как эта высокомерная дама должна была страдать – не только из-за боли, но и из-за отвращения к своему собственному разлагающемуся телу!

Скоропостижная и неожиданная смерть любой важной персоны неминуемо вызывает толки об отравлении. Ведь в придворных кругах именно яд чаще всего бывает причиной быстрого ухода человека в мир иной. Однако когда становятся известны голые факты – осложненная беременность, изнурительная поездка к королю на север в худшую из зим на людской памяти, болезненные преждевременные роды и рождение мертвого ребенка – разговоры об отравлении затихают.

Впрочем, у Агнессы действительно имелись враги – не столько из-за ее характера, сколько ввиду ее особого положения у трона короля (и в его постели). Многие считали ее влияние на суверена гораздо большим, чем оно было в действительности, хотя по свидетельству лиц, особо приближенных к королю, Карл VII на самом деле не слушал вообще никого. Некоторых сановников и придворных оскорбляло и глубоко возмущало ее вмешательство – и даже одно ее присутствие на совещаниях королевского совета. Жак Кер как-то обсуждал это с Пьером де Бризе, и оба согласились, что король, которого они знали и за которым наблюдали уже не один десяток лет, воплощал в своей ипостаси двух разных людей – искателя удовольствий и главу государства – и эти двое редко сходились в своих мнениях или действиях.