Читать «Помор» онлайн - страница 3

Фёдор усмехнулся неласково. Для кого… А ты помни, да живи! Вот тебе и весь сказ.

С крыльца донеслись тяжёлые шаги, звякнул засов на отворяемой двери, но помор даже головы не поднял, будто и не в его дом пожаловал гость — коренастый, основательный мужичина виду значительного, хоть и с порчинкой — чёрные волосы блестят от бриллиантина, усики нафабрены в две запятые. Купец Окладников, дальняя родня Чуги.

— Здорово, Фёдор, — сказал купчина внушительно, подсаживаясь к столу.

Хозяин помалкивал сперва, а после буркнул:

— Принёс?

— А то! — бодро откликнулся Окладников.

Он выложил на стол брякнувший сверток, развернул плотную ткань.

— Глянь-кось. «Смит-вессон» прозываются.

Фёдор без интереса поднял глаза, осматривая пару револьверов 44-го калибра с рукоятками, отделанными ореховым деревом. Потом взял один, взвесил в руке приятственную тяжесть, проверил баланс.

— Новьё?

— А то! — солидно отозвался Окладников.

— Врёшь, поди…

— Как можно? Пистоль-то американский, а производства нашенского, все хвалят. Вот и патроны, — купец выложил кожаный мешочек. — Говорят, в Америке этой все с ими ходят да палят друг в дружку беспрестанно, кажный божий день…

— Ну-к, што ж, вот и я оружный буду.

— Оберегайся только, а то и до беды недолго… Пульнёшь, да не в того! Знаешь, чай, где в ём дуло?

— Да уж дал Бог памяти…

Чуга откинул барабан «смит-вессона» и зарядил пустые каморы пятью патронами. Шестую оставил пустовать — в неё-то и упёрся боёк. Так спокойнее будет, а то мало ли…

— Не передумал ли землю родную покидать? — стал уважливо допытываться Окладников. — Всё ж таки дедовские места, и Олёна…

Тут он смолк, ругая себя за лишнее, но Фёдор не осерчал, головою только мотнул.

— Нету боле Олёны, — глухо проговорил Чуга, — а то, что схоронено, — не она вовсе, а прах её, тлен, червям пожива. В раю моя девонька. А небеса — они везде, равно для всех. Олёнка с облацех повсюду меня углядит — и в Расее, и в Америке.

— Ох и далёко ж ты собрался… — завздыхал купец. — Шибко далёко… Што и говорить, беда у тебя, да ведь избывная. Молодой ты ещё, голову на плечах имеешь и не лодырь, вечно в деле. На печи лёжа, кроме пролежней, мало что нажить можно, а уж ты-то, ежели с морем игру затеешь, умеючи да опасливо, внакладе не будешь. Нам, поморам, в плаваньях не учиться стать!

— В толк не возьму, — проворчал Фёдор, подозрительно взглядывая на Окладникова, — к чему ты клонишь… А, Еремей Панфилыч? Али опять на палубу зовёшь?

— Опять, Фёдор Труфанович! А ты думал? Коли всё ладно будет, я тебе и пароход доверю. Ей-бо, пра!

Нахмурился Чуга и покачал головой.

— Невмоготу мне здесь, — сказал он, — давит всё… На чужбине мне полегче будет, хоть речи родной не услышу. Про дом-то мы как, сговорились?

— А то! Половину себе забираю, половину сестрёнице твоей. Честное купеческое!

— Ин ладно, бери…

Поднявшись, Фёдор задвигался по горнице, кидая пожитки в кожаный мешок. Куртку уложил овчинную и носки тёплые, Олёной вязанные, пару рубах байковых, шапку меховую — вдруг зима американская сурова? Поглубже запихал револьверы с патронами. Сам-то Чуга собран был с утра самого — сапоги яловые, с блеском, в них портки заправлены, сверху жилет-безрукавка накинут, а под ним рубаха простая, с напуском, у ворота Олёной вышитая. Первый парень на деревне…