Читать «Охота на Вепря» онлайн - страница 111

– Так что, Семен Семенович, караулите подлеца?

– Караулим. Соседка Зинаиды Матвеевны Сукиной – Пелагея Митина – сказала, что, странное дело, у ее соседки в спаленке то красные задергушки, а то синие. Спросила, та говорит – стираю, мол. Да неспроста они меняются, вот в чем дело.

– Опознавательный знак?

– Верно, – кивнул Жабников. – Когда красные задергушки – сразу гости. День-два – и приезжают.

– Красные, стало быть, что-то нужно Сукиной? Знак тревоги, что ли?

– Именно. Гость стучит – хозяйка мигает три раза керосинкой.

– Ух ты!

– Конспирация, Петр Ильич!

– А приезжает сынок?

– А кто же еще? Или его товарищ, хромый.

– Как хорошо! – я даже головой покачал. – Все как по нотам! Вся эта революционно-бандитская симфония!

Довольный, Жабников улыбался.

– Мы нагрянули к ней и вывесили красные задергушки, и теперь ждем. И у соседки двух человек оставили.

– А сама Сукина?

– В подполе сидит. Проклинает нас.

– Ну, это понятно.

– Едете с нами? Прямо сейчас?

– Упустить такой аттракцион? – откликнулся я. – Еще спрашиваете! Лечу, господин майор! На сегодняшний день это ведь одна-единственная зацепка!

4

На третью ночь после того, как мы засели в доме Зинаиды Матвеевны Сукиной, в Щуковку пожаловали гости. В засаде томились три сыскаря из полицейского управления Семиярска, а с ними майор Жабников, я и Степан Горбунов. Одного надо было нарядить с женское платье. Сукину мы вывести побоялись. Закричала бы, завопила. Выбрали Тимофеева. Комплекцией он был схож с Зинаидой Сукиной, его мы и нарядили в ее балахон и повязали платок на голову. Майор Жабников смеялся во время подготовки к маскараду, Тимофеев чертыхался, другие сыскари то и дело шутили, например: «Мадам, не соизволите ли вас сопроводить до колодца?» – «Пошли к черту! – отзывался Тимофеев. – Кому расскажете – убью!»

И вот, у дома остановилась пролетка. Стояла февральская тьма. Подвывала метель. Я осторожно отвел занавесь. «Ну?» – требовательно спросил Жабников. «Они!» – ответил я, рассматривая в окно кухоньки гостей. Вышли двое, тот, что сполз с козел, хромал. Первый, кто поднялся на крыльцо, был худой, с бородкой. Он постучал три раза. Мы решили выждать. За первым поднялся и широкобородый, хромой. Худой постучал еще три раза. Только после этого сыскарь Тимофеев, цепляя подолом пол, вошел в игру. Он приблизился к окну с горевшей керосиновой лампой, поднес ее близко к занавеси и убрал, и так три раза. И только потом двинулся открывать дверь…

Тимофеев снял засовы, открыл дверь и сразу отошел в тень. Холодом пахнуло в дом. Мы держали на изготовке револьверы. Но все и сразу пошло не так. Из подпола, едва в тишине открылась дверь, тотчас же пошли гулкие удары – один за другим, нервные, призывные. Я услышал отдаленный пронзительный крик: «Беги, Лешка! Беги, сынок! Враги это!» Но Сукин и так не больно поверил, что перед ним мать. И силуэт, и походка!..