Читать «Ни слова о драконах» онлайн - страница 28

— Как тебе удалось сбежать?

— Не сразу. Прошло лет пять или около того. Под землей трудно вести счет дням. Вокруг такая непроглядная тьма, что перестаешь верить, что где-то светит солнце, плывут облака, растет трава, смеются дети. При свете чадящих факелов мы рыли кротовьи норы. Иногда казалось, что смена длится целую вечность, а пресную баланду в последний раз давали еще позавчера. Может, так оно и было на самом деле — на каторге все, в том числе и то, сколько длится смена, зависит только от воли надсмотрщиков. Бежать было нечего и пытаться — повсюду сторожевые с арбалетами и кнутами, которые каждый из рудокопов не раз опробовал на собственной шкуре. Но я, наивный, самонадеянный дурак, все равно пытался. В первый раз отрубили палец. Во второй — кисть. Это как-то умерило мой пыл. Там, под землей, человеческая жизнь стоила меньше плошки с баландой. Особенно жизнь калеки. Или старика. Однажды, когда надсмотрщик, как обычно, кидал куски хлеба, с презрительной усмешкой наблюдая, как мы грыземся за плесневелые корки, точно стая бешеных псов, я увидел старика. Он был так слаб, что даже не пытался отвоевать кусок. Грязные полуистлевшие лохмотья почти не прикрывали иссохшего тела. Он зашелся в сухом кашле, вытер ребром ладони подступившие слезы. И хотя мой живот сводило от голода, хлебная корка уже не лезла в горло. Когда я склонился над ним, он закрылся рукой, ожидая удара. Я молча протянул краюху. Он пару раз сморгнул, а затем схватил ее и затолкал в беззубый рот. Ночью, когда все спали, он разбудил меня и зашептал в самое ухо: «История еще не закончена. И тебе отведена в ней важная роль. Будь наготове, не прозевай свой выход». Я отпрянул, думая, что старик окончательно рехнулся.

— Я знаю, как сбежать, — в его взгляде и впрямь плясал безумный огонь.

— Ты спятил, старик. Отработанный шлак, в том числе людской, остается здесь навсегда — в дальних штольнях. Наверх поднимаются только тачки с самоцветами.

— И надсмотрщики, — он заговорщицки улыбнулся мне. — Если ты достанешь хотя бы один волос с головы какого-нибудь из надсмотрщиков, я приготовлю отвар, который превратит тебя в его брата-близнеца, — по крайней мере, на пару часов.

Я ничего не ответил и перевернулся на другой бок, но крючок уже засел глубоко. Через пару дней план созрел. Надо сказать, все надсмотрщики брились наголо, чтоб не завшиветь. Но не так давно в шахтерскую стражу за интрижку с женой знатного вельможи сослали столичного хлыща. Он донельзя гордился роскошной шевелюрой, даже расческу всюду с собой таскал и зеркальце: нет-нет, да и снимет шлем, уложит локоны, полюбуется, а потом спохватится, оглянется по сторонам — не видел ли кто. Так вот, я достал веревку и натянул ее в узком закутке одной из штолен — чуток пониже его роста. Надо сказать, пришлось изловчиться — от голода я ссохся, как сушеный боб, а он был здоров, как племенной бык-двухлеток. Когда все было готово, старик закричал, что нашел гигантский самоцвет, — все, кто был поблизости, разумеется, сгрудились. Надсмотрщик тоже прибежал. Ну и налетел на веревку, шлем откатился, а я уже тут как тут. Через пару дней старик принес варево, на вкус — что крысиный помет. Тело всю ночь ломало и тянуло, как на дыбе. Но я перевоплотился.