Читать «Московский апокалипсис» онлайн - страница 48

Никому ничего не объясняя, Пётр распряг буланку, бросил под телегу рогожу и сложил на неё вещи и оружие. Он делал всё быстро, как заведённый автомат. Последней каторжник сгрёб и выбросил солому, устилавшую телегу. И тут же радостно ойкнул: телега оказалась обита жестью. Видимо, бывший хозяин возил на ней мясо.

— Вниз!

Саша-Батырь и Ольга послушно полезли под телегу и легли на рогожи. Пётр снял ещё тёплую Евникию и положил туда же. Все молчали: сил на разговоры не осталось. Вокруг горело, трещало и рушилось. Однако дым уходил вверх, и у земли было можно как-то дышать. Обломки зданий складывали вокруг телеги валы, словно оберегая беглецов. Княгиня гладила руку мёртвой камеристки и беззвучно плакала. Только через час она спросила:

— Кто эти люди, что убили Еву? Почему они в нас стреляли?

— Мы попали на сыщика Яковлева. Того, что придумал моё дело. Видать, много денег дал ему твой муж, если Яковлев и в горящей Москве пытается меня уничтожить!

— Самый поганый во всей полиции человек, — со знанием дела подтвердил Саша-Батырь. — Яманный клюй! За деньги на всё готов. Виноватого отпустит, а невиновного вместо него закатает. Как только земля такую гадину носит…

— Мой муж… — вздохнула Шехонская. — Я и забыла, что у меня есть муж.

Помолчала и спросила с запинкой:

— Пётр, скажи… Только честно скажи. Как ты думаешь, мы тут умрём?

— Не знаю. Мне кажется, мы пробились сквозь пекло. И оказались, образно говоря, в арьергарде пожара. Есть надежда отсидеться. Пламя уже ослабло, а дым идёт поверху. Но умереть, конечно, можно в любой момент.

Они сидели под телегой бесконечно долго. Всё потеряло смысл и счёт. Куда-то пропала буланка, верно служившая им два дня. Устав бояться, беглецы уснули. Потом проснулись, съели по ломтю хлеба, запили тёплой водой из баклаги, и опять уснули. Время остановилось. Мир сжался до размеров квадратной сажени. В целом свете осталось три человека, а вокруг — только огонь. Гул пожара ослаб и как бы отдалился, но здания вокруг продолжали рушиться с ужасным грохотом. Огненная пыль залетала под телегу и гасла. Что-то барабанило сверху по жести. Неимоверное пекло не ослабевало, и беглецы разделись до рубах. Спасительное оцепенение охватило их. Человек не может погибать целые сутки без перерыва — он либо сойдёт с ума, либо пообвыкнет. Случилось второе.

Наконец беглецы очнулись. Непонятно, день был или ночь, и сколько они просидели на спасительном перекрёстке. Ольгины часы потерялись, да и вообще время как-то утратило своё значение… Ахлестышев первым вылез наверх и осмотрелся. Улиц уже не существовало — только груды бесформенных развалин. Они ещё горели, но словно вполсилы. Тут и там торчали печные трубы, и лишь по ним угадывались очертания бывших кварталов. Солнце по-прежнему не пробивалось сквозь дым. В неестественных сумерках — такие бывают при затмении — предметы потеряли цвет. Они сделались чёрными или серыми. В горячем воздухе густой взвесью летал пепел. Всюду лежали мёртвые обгоревшие люди и животные. Кругом, докуда доставал взор, по-прежнему виднелись языки пламени, но они расходились в стороны, а не сжимались. Похоже, опасность миновала.