Читать «Манюня, юбилей Ба и прочие треволнения» онлайн - страница 121

И, могуче харкнув за порог, уходит в дом.

Каждый раз, когда приходит пора наведаться к Ицхаковым, у дяди Миши сильно портится настроение.

– Юра, будь человеком, поехали с нами! Я один этого не вынесу! – просит он моего папу.

– Миша, ты знаешь, я тебя всегда поддержу. Но к Амбо не поеду. У меня нервная система расшатана, я еще с той поездки не отошел!

В прошлом году мы тоже поехали к Ицхаковым – знакомиться с Маниной паравакарской родней. По возвращении папа три дня дымился ушами – никак не мог отойти от дебатов с дедом Амбо.

– Я ему говорю – не дури и не срамись, – грохотал он. – Д’Артаньян никакого отношения к нам не имеет! А он говорит – позор тебе, Юрик, от своих отрекаешься!

– Юра, ну чего ты кипятишься, нервы побереги, – успокаивала его мама.

– Убери валерьянку, женщина, я в порядке!

– Глаза красные!

– Глаза от возмущения красные. Когда мне говорят: «Юрик, ты позор всех армян, ты даже не знаешь, что Д’Артаньян – наша национальная гордость», – как я могу реагировать? Я не только глазами краснею…

– Но и попой. Как макака!

– Женщина!

Визит к Ицхаковым в этом году прошел в традиционно напряженной, но хлебосольной обстановке.

– На столе всего было много, – рассказывала мне шепотом Манька на уроке сольфеджио, прикрывшись от всевидящего ока Серго Михайловича нотной тетрадкой, – и мяса, и курицы, и разных других едов… еды. Бабушка Сара приготовила такое блюдо, название смешное, типа башмак. Но не башмак. Не вспомню, как правильно называется.

– Блюдо на башмак похоже? – волновалась я.

– Нет. На замазку. Из рыбы и всякой другой ерунды. Но вкусно. Правда, я есть не стала, я шашлыка поела. А Ба почти весь этот башмак скушала. Намажет на хлеб масла, ест и нахваливает. Мол – такой башмак только моя мама умела готовить, больше никто. А бабушка Сара сидела вся из себя довольная, аж с красными щеками.

– А чего с красными щеками? Диатез?

– Нарка! Ну ты ваще дурочка! Какой диатез?! От радости она сидела с красными щеками!

– А-а-а-а!

– Ну!

– А дед Амбо чего?

– С папой спорил.

– Опять?!

– Угум.

– Теперь о чем?

– О том же. Например – что мама у Суворова армянка, и оттого он великий полководец.

– А дядя Миша чего?

– Обхватывал руками голову и стонал.

– Бедный.

– Ага. А еще знаешь чего мне дед Амбо сказал? Посадил меня на колени и говорит: ты у меня на четверть армянка. Притом на лучшую свою четверть, поняла? Помни об этом и никогда не забывай.

– А ты чего?

– Я его крепко обняла, расцеловала и говорю: дед Амбо, не волнуйся, я всегда буду об этом помнить. Но Ба ничего про эту лучшую четверть говорить не буду. А то мало ли.

Манька вздохнула, села прямо, пригладила ладошками складки на юбке, сложила ладони на коленях, окинула себя критичным взглядом. Покосилась в мою сторону и шепнула уголком рта:

– Осталось вычислить, где эта четверть у меня находится.

– Зачем?

– Ну, чтобы не путать с остальными. Я ж говорю – а то мало ли!

Глава 14

Манюня выходит на променад по крышам, или Крысотерапия бабушки Забел

Из чего делают этот шифер – непонятно. Из картона, наверное, делают. Хотела бы я прожечь выразительным взглядом того, кто придумал делать шифер из картона. Прямо насквозь хотела бы прожечь. Или даже покрутить ему пальцем у виска. Это надо было додуматься делать шифер из такого хрупкого материала, что даже прыгать по нему без происшествий нельзя!