Читать «Любовь и хоббиты» онлайн - страница 15

Во дают, скандинавы! А отказаться ради приличия? А спросить, какая мне собственно нужна помощь? Ни гигиены, ни вежливости.

– Силенок хватит? – спросили меня через пару минут и, не дожидаясь ответа, потопали дальше. Клубок шерсти с ногами! Все ему до фонаря: кто я, откуда, зачем. Ну и народ… В следующий раз надо брать дубину и активно пользоваться ей для «создания крепких дружественных связей», как выражается шеф на официальных выступлениях. Дикое место, дикий народ, что с них взять?

Самое время заняться аутотренингом по-урмански:

…Я спокоен, как Синелицый… Мои мышцы – выключенные андроиды… Мне легко и приятно, я чувствую себя теплой кастрюлей борща… Я – мягкая сметана… Я – диван… Я – закладка в Хрониках Нарнии… Мой лоб прохладен, в голове плещется компот из сухофруктов… Я украл все, что можно и перевыкрал все, что украли другие хоббиты… Мое сердце успокаивается… Я совершенно спокоен, братцы… До поры до времени.

Ручищи пленника ползли по снегу безвольными водорослями, иногда дядька мычал и говорил «А!».

– Зачем он тебе? – спросил я у Ётунштруделя на первом привале. – Богатый конунг?

Цверг вынул из-под бородищи измусоленную тряпку и в ответ соизволил густо высморкаться (где-то в глубокой берлоге откликнулся спящий медведь). Я стерпел и уточнил:

– Надеешься на выкуп?

Штрудель навел порядок в носу и упихал тряпку куда-то в область бедра. В ответ ни слова. И тогда я понял, что цверги – худшие представители рода гномо-сапиенс – грубые, скрытные, равнодушные. Конечно, и хоббиты не подарок, но элементарная вежливость должна быть? Я что – пустое место?

Поговорите со мной!

Сделайте вид, что я есть.

Я – не пустое место!

Черный продолжал бессовестно молчать. Я забыл про холод, я забыл про легенду, которой следовало строго соответствовать, я даже забыл про миссию. Я кипел, и от меня отделялся пар; вопреки инструкциям, вместо умственно отсталого полуживотного, я превратился в мастера мозгового штурма.

– Может, он пьяным валялся, а ты его милосердно подобрал? – я нарочно поглядел по сторонам и сделал вид, что прислушиваюсь, не доносятся ли из-за сосен звуки хмельного пира. Цверг сверкнул глазом и напрягся: он как зверь почувствовал опасность. Неплохо, неплохо, совсем другое дело – разговаривать, когда тебя слушают. Я возликовал, и вопросы полетели в него пулями.

– Одолел в честной битве один на один? Спорим на бублик, что вы играли в гляделки? – мне было все равно…

– Он в коме, а ты его выгуливаешь по просьбе родственников? – …плевать, что цверг подумает…

– Собираешься перекусить? Любишь норвежское холодное? – …ответит или бросится в драку. Или плюнет и уйдет.

– ДА, ЦВЕРГ ПОБЕРИ! – рявкнул черный альв и плюхнулся на пень; ответ озадачивал. К чему бы относилось его внезапное «да»?

Вдруг из-под черной бороды показалась колбаса. Сырокопченая. Чего-чего, а колбасу я в любых условиях унюхаю. Не надо этикеток, упаковок и уличных указателей, важен запах. Запах был, и он был прекрасен, но, увы, с каждой секундой запаха становилось меньше и меньше. Господин «волосатый бука», чтоб ему подавиться, поступил как истинный цверг. Сел ко мне спиной, покусал, пожевал и вернулся в исходное положение. Без колбасы, гад.